Поэтесса
Шрифт:
…Это оказалось для «классика» перебором.
И он сделал то, что, возможно, не позволял себе никогда раньше – вышел из себя:
– Да что вы все время спорите!
Да откуда вы взялись?!
Да кто вы такой!? – и Керчин тихо ответил «классику»:
– Я – ваш ученик……Гриша действительно три с половиной года учился в классе у нашего сегодняшнего гостя в «суриковке». А потом перешел в класс Плавского.
Впрочем, теперь это не играло никакой роли, и потом, в коридоре, я спросил Керчина:
– Как дела, Григорий?
– Как видишь.
Есть проблемы – я их решаю.
Нет проблем –Это действительно было потом, а пока «классик» вернулся на родное поле, засеянное галиматьей. И стал призывать любить историю своей страны, потом любить ее березы, потом любить весну вообще – и все пошло своим чередом; и, скорее всего, предполагалось, что слушатели поймут какую роль в организации истории, берез и весны играл сам «классик».
Впрочем, одну новость от него мы с Григорием едва не пропустили – со времен своего последнего появления перед зрителями «классик» оказывается, стал еще и монархистом.
Наследником позапрошлой жизни.
И аргумент у него, на его взгляд, был неубиваемый:
– Монархия – единственная форма разумного правления!
Вы же жену себе на четыре года не выбираете?! – самым смешным было то, что все это говорилось серьезно.
Самый простой способ продемонстрировать людям свою глупость – это говорить глупости с серьезным видом.Если бы глупости всегда говорились с улыбкой, никто бы и не догадался о том, что это – глупости.
«Приехали, – грустно подумал я, и потому, что доморощенные “монархисты” давно утомили. И потому, что потугах “классика” на рассуждение была дремучая болотная тоска, от которой и мои мысли забродили во мне как-то безынициативно.
Так и хотелось сказать, а потом поморщиться.
А может, поморщиться, а потом сказать:
“Ни в одной развитой стране в мире реальной монархии уже нет с середины прошлого века.
Не в девятнадцатый же век стремиться России?”Хотя, в принципе, можно было бы разыскать какого-нибудь отпрыска Романовых, построить ему особняк на Воробьевых горах, и пусть себе страну с новым годом поздравляет.
Только что, у страны других забот нет, что ли?
А что общего между женой и властью – я вообще не понимаю.
Кстати, царей не выбирают не то что на какой-то срок, их вообще не выбирают.
В наше время быть монархистом может только тот, кто боится выбирать что-либо.Сравнил бы “классик” власть с машиной – все ближе.
Но автовладельцы – меняют свои машины каждые несколько лет.
Кстати, а люди, если не устраивают друг друга, разводятся.
Довольно часто не дожидаясь четырехлетнего срока».В общем, все шло своей накатанной чередой, и когда «классик» занялся любимым делом всех прохвостов – стал ругать «перестройку», не предлагая ничего взамен – вывод напросился сам собой: «Для глупости “перестроек” не бывает…»
…На этом дело не ограничилось.
Как дешевая провинциальная газета, с потрохами принадлежащая местному губеру, «классик» повторил все сказанное центральным телевидением. Только делал он это как-то неново, трухляво, соломно.
Как делается всякое повторение несвоих мыслей.
Были дежурные проклятья триждыпроклятым тупым американцам, на которые мог быть только один ответ:
– Тупые думают, что американцы тупые.
Да…Я слушал «классика» в четверть уха, задумавшись о своем, но когда он набросился на политкорректность, назвав ее «пресловутой», мне пришлось встрепенуться.
Не потому, что мне хотелось спорить, а потому, что «классик» говорил такое, с чем не спорить нельзя.
И я подумал:
«По-моему, политкорректность – это самое большое после христианства достижение человечества.
И единственная проблема политкорректности заключается в том, что человечество до нее еще попросту не доросло.
Не доросло даже до понимания того, что политкорректным нужно быть только там, где можно рассчитывать на взаимность. Нельзя быть политкорректным с теми, кто на нее плюет, ставя свои представления о сосуществовании выше представлений окружающих.Идеи доросли до того, что хорошо должно быть всем людям и странам.
Так что осталась сущая ерунда.
Странам и людям дорасти до идей.
Впрочем, по-моему, человечество не доросло до очень много из того, что у него есть.
Например, до того, что оружием торговать нельзя.Но если до политкорректности человечество не доросло, то христианство оно, возможно, уже переросло. Идея “делись с ближним” как форма существования человечества становится попросту вредной. И богатые должны кормить бедных только в одном случае – если они хотят, чтобы бедные остались бедными навсегда.
Богатые должны не мешать остальным.
А это уже не христианство, а та самая никчемная, пресловутая, необходимая человечеству политкорректность…»
И, по сути, «классик» говорил только об одном – о том, что в нашей стране не всякому говорящему есть что сказать.
А значит, не всякого говорящего нужно слушать.
Бессмысленность – лучшая пища для болтовни…17
…А потом все переменилось.
В один момент.
И показалось, что вроде и предпосылок к этому не было.
Просто это произошло…
…На каком-то этапе «классик» решил поиграть в лидерскую откровенность, забыв, что откровенность ограничивается культурным слоем…
…Я видел художников, вскрывающих себе вены на подиуме.
По-моему, это люди, забывшие о том, что художники – это все-таки деятели культуры.
Культурного человека можно довести до того, что он вскроет себе вены.
Но он никогда не станет делать это прилюдно.С другой стороны, я не лидер, хотя бы потому, что не хочу, чтобы за мной шла толпа. Просто я стараюсь делать все для того, чтобы каждый человек, даже если он находится в толпе, постарался почувствовать, что человек – он.
Так что лидерская откровенность мне не близка.
Думаю, что и сам «классик» не предполагал того, что произошло после его слов.
Но по его глазам, виденным мною потом, я понял, что он не пожалел о сказанном……Продолжая кого-то ругать, «классик» громко сказал:
– Доходит до того, что некоторые стали заявлять, что православно-славянская культура пришла к своему завершению!
Что российская культура пришла к концу!
Ну, что можно на это сказать?!
Что!!! Я вас спрашиваю!