Поэзия Канады (Блисс Кармен)
Шрифт:
Бессмертную в период перелома.
Апрельский мягкий, нежный пыл
Согреет ожидающий суглинок,
Зашепчет, запульсирует по жилам,
Прикажет победить холодность льдинок,
Учиться должен он исходу удивляться
Под куполом лазурным в поединок.
Хотя пути всепоглощающей природы
Его научат в жизни сожалеть,
Румяные огни осенние заманят
Потом скорей в пылающую медь,
И к большей радости
Как из дверей на счастье посмотреть.
Честь и надежду будет он иметь,
Суровый нрав, доверие и гордость,
Выдерживая путь к заветной цели,
Чтобы душа в кромешной тьме боролась
И видела с любовью полный шар Луны,
Когда у месяца еще открыта полость.
Он будет жив своею добротой,
Святой уверенностью сердца,
Идти без страха, двигаясь вперед,
В пути пытаясь ей согреться,
Естественный в одном лишь амплуа, -
Слуги добра простого и владельца.
Серебряные латы в войске Гавриила
Оденет и суровый синий плащ,
Бессмертных знаний страж и вечной мысли,
Искатель высших истинных задач,
Поднимет тему, чтобы мир бездушный
В значении ином по-новому напрячь.
Он должен быть для разума рожден,
Притом имея первобытную потребность,
Чтоб понимать и следовать всегда
За истиной без страха, не колеблясь, -
И мудро, словно дерево, расти,
Из семени выстраивая крепость.
Не чуждый наблюдатель у овчарни
С невольным изумлением в глазах,
Увидит времена, определит сезоны,
Движение планет и звезд на небесах,
Придут великие с круговоротом этим
Догадки в пробужденных чудесах.
За гранями, невидимыми глазу,
За досягаемостью звука
С искусной хитрецой творец огня
Весной не разгибается от плуга,
Светил небесных тайны познает упрямо
И смысл глубокий жизненного круга.
Он должен доказать все сущее на свете,
Власть разума и доброй красоты,
Открыть в себе природы сердце
Божественное, как его мечты,
Сам образ в этом мире он и символ
Триады чувств, что вечны и просты.
Он должен понимать и чувствовать, как пламя
Далеких знаний разгорается в тумане,
Сам светоч яркий, что костром горит
Под берегом морским в рыбацком стане,
Когда лучи торжественного солнца
Плывут и растворяются на грани.
Потом из первобытного инстинкта
Где клетка логова знакома лишь ему,
Он выйдет непременно, чтоб вопросы
Задать:
Все до последней истины мельчайшей
Обязан положить в свою суму.
В плащах багряных Михаила рать святая
Слова произнесла, и он запел!
Труба под сводом неба зазвенела,
И весь небесный зазвучал предел,
О, это те, кто не боится острых чувств,
И красоту, как боль познать хотел.
Он должен быть гармонией оформлен,
Где красота и сила есть одно,
И гибок, и угодлив, и податлив,
И ярок, как цветное полотно,
Устойчив на питающей земле, -
Дождям и ветру воспитать его дано.
Не падать в вихревом водовороте
С игрой растущих в бездне сил, -
Уравновешенный, и не могучий вроде,
Но выстоял, пощады не просил,
Пока энергию, пространство, время
Он властью разума не победил.
Свободен путешествовать всегда
Над переполненной землей,
Искатель ненасытный он,
Скиталец от рождения чужой,
Одетый мимолетной дымкой смысла,
Но с силой духа затяжной.
Власть обретет его рука когда-то
Над всем, что в этом мире есть,
Все образы вселенной выйдут из фантазий
Его, а смыслов в них не перечесть,
Чтобы до тысячи живых планет летела
Его свободной мысли весть.
И вотчиной свободы станет целый мир,
Законным царством мастерства,
Приливы понесут триумфа колесницу,
А ветер будет поспевать за ним едва,
И ни один потоп, огонь или мороз
Не отберет назад его права.
То будет существо, способное нести
Свободный творческий огонь,
Любая правда, выходя из чистых уст,
Но вдохновенная, какую ни затронь,
Красива, восхитительна во всем, -
В мечтах создаст предмет желаний он.
At the Making of Man
First all the host of Raphael
In liveries of gold,
Lifted the chorus on whose rhythm
The spinning spheres are rolled,–
The Seraphs of the morning calm
Whose hearts are never cold.
He shall be born a spirit,
Part of the soul that yearns,
The core of vital gladness
That suffers and discerns,
The stir that breaks the budding sheath
When the green spring returns,–
The gist of power and patience
Hid in the plasmic clay,