Ребёнок прячется, но смотрит из-за штор,Куда летит, не прилетело чтоб,Как будто шторы – это одеяло,Которое спасает от ночныхЧудовищ, пробирающихся в сны,Как будто никого тут не стояло.Вернётся мама – непременно, ведьВсегда-то возвращалась, ну и впредьТак будет до скончания Вселенной.И дворик превращается в ничто,И этот мальчик смотрит из-за штор,И не болит разбитое колено.Ничто уже на свете не болит,Ни огорчений нету, ни обид.Ещё прилёт – и скоро будет мама.Возьми игрушки, школьную тетрадьИ поднимись по лестнице – сказать,Что
больше нет ни ссадины, ни шрама.
«Уходят…»
И приходят они из жёлтого невыносимого света,Открывают тушёнку, стол застилают газетой,Пьют они под свечами каштанов, под липами молодыми,Говорят сегодня с живыми, ходят с живыми.И у молодого зеленоглазого капитанаГолова седая, и падают листья каштанаНа его красивые новенькие погоны,На рукав его формы, новенькой да зелёной.И давно ему так не пилось, и давно не пелось.А от водки тепло и расходится омертвелость,Он сегодня на день вернулся с войны с друзьями,Пусть сегодня будет тепло и сыто, и пьяно.И подсаживается к ним пацан, молодой, четвёртым,И неуставные сапоги у него, и форма потёртая,Птицы поют на улице, ездят автомобили.Говорит: «Возьмите к себе, меня тоже вчера убили».
«слушай, говорит, слушай…»
слушай, говорит, слушай:обстрел начинается в полночь.пусть твои прячутся лучше,без пятнадцати чтоб по полнойпо боевой. будемкласть по заброшенной шахте.от людей к людямнесётся сигнал шатко.дождик по ним крапает,сумерки лежат синие.сын отвечает: папа,спасибо, за всё спасибо.2017
Памяти Кости Кота
И больше никого не хоронить,А только вишни собирать в ведёрко,Пластмассовое, детское – ониЛежат там с горкой.И строить новый город на песке,И будут понарошечные людиЛожиться спать на белом лепестке —Давай так будет.Вон жук ползёт, глаза его черны,Жук красно-чёрный, именем солдатик,Не мучь его, пусти его с войны,Ей-богу, хватит.И ямка для секретика в земле —Туда ложатся город, мама, кошка.Не плачь, не плачь, тебе под сорок лет.Мы все тут – понарошку…
«Обком звонит в колокол, предали нас анафеме…»
Обком звонит в колокол, предали нас анафеме.Нет хорошего русского, но мы в натуре ужасные русские.Типа как римляне, ущемляющие этрусков.Сорян, не потрафили.Да, мы русские, римляне мы, наши шлемы блестят,Да, спускались мы в ад, и с потерями – через адМы прошли.Ну давай, не чокаясь, за Дебаль.Мы железо и боль, и мы тело мясное, и сталь.Да, мы знаем, как артиллерия бьёт по своим.(После этого один офицер застрелился, к слову.)Да, мы видели, как над домами нашими чёрный дымПоднимался – а мы шли вперёд, и чего такого.Вега – самая яркая звезда в созвездии Лиры.И ещё так звали одного командира,Характер был скверный, прострелил однажды розетку.Ну а чё, нервы сдают капитально и метко.Его не любили. Он потерял пятерыхИз стрелковой роты. На ночь пошёл домой,Вернулся – обнаружил всех мёртвых их.После этого, говорят, крыша поехала так, что ой.Первого марта штурмовали двадцать девятый блокпост.«Идите, – сказал генерал. – Там никого нет».Вега шёл первым и дошёл до самых до звёзд.Отработали «Грады». Привет.И вот эта земля пропитана нами.В длину на два метра и на два метра внутрь.И чего вы скажете нам такого, что мы не знали?Мы идём вперёд. Не пробуйте развернуть.
«Сказали: не говори – баба…»
Сказали:
не говори – баба.Плохое, некрасивое слово.Но любым другим меня обозначить – слабо.Я же не девка, замужем была, чего тут такого.Я же рыдала, когда муж уходил на войну.Я же его ждала, готовила щи-борщи,Какая из меня леди или там фрау, ну.Плачь. Снаряжай. Корми. И молчи.Я русская баба, плачущая о каждом,Кто не вернулся. Воющая в подушку.Бесплодная баба, что навеки однаждыКончится – и кто помолится за мою душу.Нет, я была поэтессой из Ленинграда.Шляпка, мундштук, открытые платья.Я до сих пор сыграю так, если надо.Но я – русская баба, всехняя мать я.Коли не подвезли другого мужа и сына,То вы, двадцатилетние, мои дети.Слёзы капают на копьё, такая судьбина.Не худшая, в общем, на свете.
«Серёга из Москвы вообще приехал…»
Серёга из Москвы вообще приехал.Всё время ржёт, да так, что будит эхо,На стареньком раздолбанном УАЗе.Нам нужно всем – полёт и чуть тепла.Серёга возится с БПЛА.Считай, мечта сбылась, хотя не сразу.Хотел летать – и вот почти летит.Мы память здесь. Мы камень. Мы гранит.Пока их помнят – не случится смерти.А впрочем, всё я вру, и вы не верьте,Она случится с каждым. Это быт.Серёга ржёт, Утёсова врубая,И он любой, и я почти любая,Мы кровь земли, и мы её же твердь.Иди ты на х**, грёбаная смерть.
«Не смейся, тётя, сделай фотоснимок…»
Не смейся, тётя, сделай фотоснимок,как мальчик во дворе играет в мяч,и августовский воздух так горяч,прозрачен так невыносимо.И целый дом, не раненный ещё,трепещет занавесками на окнах.Снимай: оно так скоро всё поблекнет,и время начало уже отсчёт.И через восемь лет его я встречу —подросшего мальчишку без мяча,но с автоматом – там, где, рокоча,подходит артиллерии предтеча.Он будет там, с котёнком на руках,с улыбчивыми полными губами,уже не мальчик, но ещё не камень,уже бесстрашный – но познавший страх.Снимай же, тётя, – а теперь и язатвором щёлкну фотоаппарата,поскольку смерть из мира не изъята,но в вечности останутся друзья.
«Я умереть боюсь…»
Я умереть боюсь,Как тоненькая вишня во дворе,Как списанный на землю аппарат «Союз»,Как травы в ноябре.И говорю: запомни, затаи,Люби меня в моём убогом быте.И мёртвые солдатики мои —И вы живите.Я режу хлеб – и смерти не хочу,Салат крошу – и смерти не хочу.Черешню ем – и смерти не хочу,Несу цветы – и смерти не хочу.А смерть настанет, на меня наступит,Ногой огромной на меня наступит,На маму, на кота, на чёрта в ступе.Но нынче яблони цветут,Как небо на закате, бледно-розовым.И скоро лето будет тутС вареньем абрикосовым.
«Из меня не получится хорошего русского…»
Из меня не получится хорошего русского.Вообще ничего хорошего.Мчит машина, бьётся из окон музыка,По луганским дорогам изношенным.Едем с пацанами в форме, совсем молодыми,Между боевыми и боевыми,И вроде как смерти нет, и июнем веет.Никогда не любила лицо своё, не любила имя,Но, пожалуй, нашла что-то важнее.Двадцать седьмое мая, холмы, отроги,Отзвук ястребиного крика.Бьёт на выход гаубица «Гвоздика».Это я, это Аничка, следы на луганской дороге,Цветущая у неё земляника.