Погоня за судьбой
Шрифт:
Двигатель взревел, машина подпрыгнула на насыпи и грузно ухнула на песок, а нас подкинуло в воздух. Чуть не вывалившись за борт, я стукнула кулаком по крыше кабины и прокричала:
— Полегче там, Софи! Не дрова везёшь!
Мы втроём – я, Оливер Уэст и болтун Ричард – сидели в открытом кузове возле обтянутых крепёжными тросами газовых баллонов, ящиков с оружием и тюков со снаряжением, обозревая протянувшуюся во все стороны оранжевую пустыню. Чуть в стороне, позади нас мелькал в пылевом облаке второй вездеход, замыкающий пару. В его корму крепко вцепился прямоугольный бронированный прицеп на трёх
Третий крытый вездеход с десятком вооружённых наёмников на борту отстал на пару километров и мчал за нами во весь опор, поднимая пыльные столбы где-то позади. Белое небо, палящая оранжевая тарелка Мю Льва, клонившаяся к горизонту, и злобный горячий ветер, бросавший в лицо горсти песка – эта троица была нашими постоянными спутниками последние двое суток, пока мы неслись на юг, в сторону лавовых полей Пироса…
На юге, прямо перед нами темнел грозовой фронт. Серая полоса росла и ширилась на глазах, а вместе с ней усиливался ветер. Я включила коммуникатор:
— Сколько нам ещё осталось, Софи?
— Километров четыреста, не меньше. — Звонкий голос Софи Толедо, пилота головного вездехода, звучал отчётливо и бодро. — Перед нами то, о чём я подумала?
— Да, песчаная буря прямо по курсу, и объехать её уже не получится. Фронт очень широкий… Вокруг совсем пусто, и спрятаться тут негде.
— А что ты хотела здесь увидеть? Гостиницу со спа-салоном? — сострила Софи.
— Мне хватит мягкого кресла. От твоего вождения я уже весь зад себе отбила, — заметила я. — А пока что давай тормознём где-нибудь между барханов и бросим якорь… Эмиль, вы на связи?! Делаем остановку, подтягивайтесь!
Мне пришлось покрепче схватиться за борт – транспортёр сделал крутой поворот и устремился в низину меж двух покатых холмов. Командир наёмников Эмиль Дюпре из второго вездехода подал голос:
— Да, мы слышим… Крис, давай параллельно Софи, и поближе… Ребята, готовьте пока крепежи…
Здоровяк Эмиль был любителем комфорта и простора, поэтому, оставив своих бойцов в третьей машине, он предпочёл ехать вдвоём с Крисом, вальяжно развалившись на обоих пассажирских сиденьях.
— Рич, хватай трос, — приказала я. — Да смотри, не вывались за борт!
Мы с Ричардом вытянули из ящика пару мотков толстых канатов с металлическими крюками и принялись развязывать крепёжные узлы. Дёрнувшись и едва не заглохнув, наш вездеход остановился. Транспортёр Криса замедлился, аккуратно подкатил почти вплотную к нашему и, поравнявшись колёсами, скрипнул тормозами.
Скинув вниз моток толстого троса, я спрыгнула на песок и в десяток быстрых шагов оказалась на вершине бархана. Полоса непогоды быстро приближалась, затмевая едва синеющее к вечеру небо, а Мю Льва уже скрылась в пыльном мареве. Тут и там в клубящейся грязно-серой пелене сверкали молнии, вызывая безотчётный страх.
Наверное, то же самое чувствовали древние люди перед лицом неумолимой стихии, принимая её за божественные проявления. Мы, люди современные, взявшие в свои руки технический прогресс и вышедшие к звёздам, так и не смогли избавиться от первобытных инстинктов. Впрочем, возможно,
По пустыне бродили сильные ветра, рождая лютые бури. Шанс того, что шквальным ветром огромный вездеход опрокинет набок, был невелик, но он был, поэтому не стоило недооценивать опасность и пренебрегать возможностью придать прочность конструкции с помощью тросов. Но кто окажется быстрее на этот раз – мы или буря?
Я скатилась с бархана вниз, обежала вездеход и очутилась позади гигантских колёс параллельно припаркованных машин. Нырнув под днище одной из них, прицепила крюк к рычагу подвески, провела канат под вторым вездеходом и, как следует натянув его, замкнула петлю. Проделав то же самое со второй парой колёс, я нос к носу столкнулась с Ричи, который закончил с двумя передними парами.
— Хватит копаться! — крикнул откуда-то сверху Оливер. — Давайте уже внутрь, гроза совсем рядом!
— Это не гроза, а пыльная буря, — хмыкнул Ричард. — А про грозы я знаю всё. Там, где я родился и вырос, грозы были о-го-го, и пропавшее на несколько суток электричество было меньшей из неприятностей.
— Здесь мы и сами можем запросто пропасть. — Я стукнула его кулаком в плечо. — Заканчивай трепаться, пошли!
Подгоняемые шквальными ударами ветра, мы вернулись к кабине. Ричи пропустил меня вперёд, я взобралась по ребристым шинам, цепляясь за мощный протектор, вскарабкалась по лесенке и оказалась внутри. Тут же в салон брызнул песок, колко стеганув по лицу.
— Давай, Рич! — Я протянула руку и помогла ему взобраться.
Оказался в кабине, Чеддер хлопнул дверью. Тут же из-за бархана вырвалась плотная серая стена и захлестнула покачнувшийся вездеход валом пыли и песка. Сразу же стало темно, по металлу мелко застучала кварцевая пыль, а я стянула с головы защитные очки, бросила их на приборную панель и шумно выдохнула. Смуглая Софи Толедо изящным движением распустила каштановые волосы с разноцветной прядью, расстегнула разгрузочный жилет и закинула ноги в армейских ботинках на торпеду. Ловко коснулась сенсора на панели.
Из колонок зарокотал гром, и под аккомпанемент шума дождя заиграла старинная рок-музыка. После адской жары шелест воды в динамиках нёс облегчение – нужно было лишь закрыть глаза и дать волю воображению. Мужской голос под ненавязчивый ритм отрешённо запел:
… Оседлавшие шторм…
Мы в этом доме рождены,
Мы в этот мир водворены,
Как дворняга, у которой отобрали кость,
Словно лицедей, живущий взаймы;
Оседлавшие шторм…
Душегуб голосует на обочине,
Его разум извивается, точно змея;
Позволь себе отдохнуть в пути подольше,
Пусть твои дети играют.
Если ты остановишься и подвезёшь его,
Родные люди погибнут.
Убийца голосует на обочине…
Транслятор превращал иностранный напев в русскую речь, выделял едва заметный тихий шёпот самого музыканта поверх мелодии, и от этого голоса по коже бежали мурашки. Это было странное ощущение – когда автоматический перевод причудливо открывал человеку, которому чужд язык оригинала, смысл, более не таившийся за мелодией. А снаружи, в противоположность спокойной музыке, в наш маленький островок спокойствия рвалась настоящая буря.