«…Поговорить с Вами долго и длинно и даже посплетничать…»: Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом (1953-1967)
Шрифт:
Обо всех «таких» прожектерах у нас будет речь в последующих №№, и в том именно отделе, который Вы отметили и с которого Вы начали сборник (так поступаю и я с журналами — всегда с конца, почему-то думая, что так видней). Этот отдел, где были всего три Нотабени Эрге [88] , мы расширим и назовем «Отзывы и заметки». Мы просим Вас туда — шлите все то «оторвавшееся от текста, но важное», что пишется всегда в отрывках.
Насчет прозы и Поплавского я с Вами совершенно согласен. Какой разговор — у него настоящая творческая речь, какой нам так не достает! У меня остался еще один хороший кусок Безобразова; мы не хотим печатать его в № 2, чтобы не упрекнули нас, что мы похожи на Антологию, но в № 3 тиснем его непременно. Татищев давно мне обещал «Домой с небес» [89] , но не шлет и вообще молчит как-то странно, как я не люблю. Не видаете ли этого странного человека, когда бываете в Париже?
88
Под псевдонимом Эрге в нескольких номерах «Опытов» (а позже «Воздушных путей») Гринберг публиковал заметки под названием «Nota bene».
89
«Домой
Между прочим, в № 2 проза может выйти занимательнее — тут будут: Сирин (обещал твердо на днях прислать, но он надувала [90] ), Газданов [91] (ни шатко ни валко), ваш Яновский [92] (пропах эсхатологией с младенчества — и ничего знать не хочет). И еще кто-то, не помню. Живу я сейчас в деревне, в отпуску, и многое забыл, простите.
В заключении Вы писали, что у наших «ОПЫТОВ» «не хватает мыслы, но чувствуется скорей вкус». Так ли это? Разве бывает, что мысль сразу обнаруживается. Мы собрали наши мысли во вступительном слове только что об этом была речь. Я думаю, что в дальнейшем то, что было сказано в предисловии, сотрудники выполнят творчески. Больше всего мне хочется, чтобы наши «ОПЫТЫ» развязали энергию у новых поэтов, прозаиков, мыслителей, которые, разумеется, где-то обретаются на свете или явятся после. Об этом я еще Вам буду писать. Не забудьте, что 10 августа, самое позднее, я жду Комментарий и стихов. Шлите мне их на мой теперешний летний адрес:
90
Сомнения Гринберга были небеспочвенными. Воспоминания были анонсированы в№ 1 «Опытов», однако с присылкой текста В.В. Набоков очень долго тянул. 3 июля 1953 г. через жену он еще раз подтвердил, что скоро пришлет фрагмент «Conclusive Evidence» в русском варианте, но не торопился выполнять обещание. Месяц спустя, 3 августа 1953 г., Набоков сознался Гринбергу: «Вижу, что никак не успею послать тебе прозу к этому номеру. Но дам к следующему» («Дребезжание моих ржавых русских струн…»: Из переписки Владимира и Веры Набоковых и Романа Гринберга (1940–1967) / Публ., предисл. и коммент. Р. Янгирова // In memoriam: Исторический сб. памяти А.И. Добкина. СПб.; Париж: Феникс: Atheneum, 2000. С. 389). В № 2 Набоков предложил стихи, которые обиженный Гринберг отказался печатать, написав Цетлиной 8 августа 1953 г.: «Сирин снова просит подождать до след<ующего> №. Я больше просить не буду. Вместо прозы прислал стихи — печатать не будем» (Там же). В результате в № 2 «Опытов» Набоков не печатался, в № 3 были опубликованы три первых главы его автобиографии под названием «Воспоминания» (Опыты. 1954.№ 3. С. 3–49).
91
В № 2 был опубликован рассказ Г.И. Газданова «Княжна Мэри» (С. 103–112).
92
См. примеч. 74 наст. раздела.
Крепко жму Вашу руку, желаю Вам всего, всего хорошего, жду писем, не скупитесь — жду!
17. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
23/VIII-53
4, avenue Emilia
с/о M-me Lesell
Nice (A. M.) (до 10 сентября)
Дорогой Роман Николаевич.
Сегодня кончилась у нас почтовая забастовка. Немедленно пишу Вам. Простите за опоздание: моей вины в нем, впрочем, нет.
«Комментарии» отложил на следующий № «Опытов». Я летом разленился и их не писал, а писать кое-как и наскоро — не хочу. Надеюсь, что матерьяла у Вас достаточно, и я Вас этим не подвожу.
Посылаю 3 своих стихотворения [93] , но с большой настоятельной просьбой: корректуру! У меня тут нет машинки, написаны стихи от руки — и опечатки будут наверно (как были они и в «Коммент<ариях>» в первом номере). Но статья — одно, а стихи — другое. Не думайте, что я считаю себя вправе ставить ультиматум: нет, я просто прошу не помещать моих стихов, если корректуру Вы прислать не можете. Не обижайтесь: выберите то решение, которое для Вас более приемлемо. Я тоже не обижусь нисколько, если не будет ни корректуры, ни, значит, стихов.
93
См. примеч. 51 наст. раздела.
Кроме того, посылаю 6 стихотворений К. Эвальда [94] (псевдоним: если хотите, могу его Вам раскрыть, но только Вам).
О них вот что хочу Вам сказать: по-моему, в них есть настоящее своеобразие, есть мысль и чувство. Чисто словесные их качества, м. б., и бледноваты (не всегда). Но есть внутренняя жизнь, чего нет в 99 % обычных теперешних стихов. Было бы, по-моему, хорошо поместить все шесть в том порядке, как я их посылаю. Имя новое, и только в целом их оригинальность и заметна. Помещать одно-два — не стоит. Если мало места, лучше подождать следующего номера. Право, эти стихи лучше того, что обычно повсюду читаешь, и тема их — «en marges de la vie» [95] — в них хорошо выражена. Если бы Вы стихи напечатали, я о них напишу в «Н<овом> р<усском> слове»: стоит того, п<отому> что в них нет ни болтовни, ни пустых выдумок.
94
Речь шла о стихах М.Л. Кантора. Год спустя, 15 октября 1954 г., Адамович напоминал об этих стихах Ю.П. Иваску: «Зовут его Михаил Львович. <…> Кажется, я Гринбергу послал когда-то его стихи (под псевдонимом Эвальд). Их стоило бы напечатать, но не одно, а 5 или 6 подряд. Одно — бесцельно, т. к. то, что в них есть личного (не поэтически, а так сказать, психологически),
95
«На обочине жизни» (фр.).
Крепко жму руку и желаю всяческих успехов.
Ваш Г. Адамович
P. S. Корректура нужна мне, Эвальду не надо, тем более что он «отстукан» на машинке.
(На крайность, пришлите мне мой текст, отпечатанный на машинке, на этом я могу помириться.)
18. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу
Вудсток, 2 сентября 1953
Дорогой Георгий Викторович,
Благодарю Вас за стихи. Будем печатать все три в № 2. Мне они сильно понравились, в особенности второе.
Корректуру я охотно пришлю. Вы ее только не задерживайте, потому что если мы ее к сроку не получим, будем печатать стихи без Ваших исправлений. Впрочем, посылая Ваши стихи отпечатанными на машинке, — Вам корректура как будто не нужна, если я правильно понял самую последнюю строчку письма.
Перепечатывая стихи, у меня не было сомнений, кроме разве 3-й строчки 2 строфы в первом стихотворении — нужны ли многоточия после слова дрему [96] . Отпишите. В слове «безконечность» я заменил з буквой с, что согласно с Кульманом [97] .
96
Речь идет о стихотворении Адамовича «Остров был дальше, чем нам показалось…».
97
Кульман Николай Карлович (1871–1940) — филолог, литературовед, профессор Высших женских (Бестужевских) курсов и Женского педагогического института. С 1919 г. в эмиграции в Белграде, профессор русской литературы Белградского и Софийского университетов, с 1928 г. в Париже, профессор, затем декан русского отделения историко-филологического факультета Сорбонны, преподаватель Франко-русского института.
Это, кажется, действительно все, а муэн кэ жэ сюи [98] слепой.
Относительно К. Эвальда скажите мне, кто это. Буду, разумеется, хранить тайну до гроба. Стихи на «уровне»; не хуже других — Вы правы, я думаю, даже лучше, но мы не можем поместить их в № 2 — места нет. О № 3 поговорить еще успеем.
Жаль, что с Комментариями не вышло. Подождем и тут № 3. О чем я по-настоящему жалею, это что Вы ничего не прислали для отдела «Отзывов и заметок». Неужели так-таки нет ничего? Что-нибудь остренькое на закуску. Вы умеете. Очень прошу. Если да, то поскорей.
98
От фр. a moins que je suis — если только я не.
№ получается неплохой. Много возни с типографией. Возвращаюсь в город 6-го, пишите мне туда.
19. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
Nice, 11сент<ября> 1953
Дорогой Роман Николаевич
Возвращаю стихи. Поправка только в первом из них, в предпоследней строке. Вернее, не поправка, а авторское изменение текста [99] .
Вы просите каких-нибудь мелочей для отдела «смеси». Увы, ничего нет. Это вообще тот отдел, который, по-моему, составляется на месте, т. е. там, где находится редакция. За тридевять земель как-то не чувствуешь, о чем и как надо бы написать. Как Вам понравился отзыв Терапиано об «Опытах»? [100] Он всегда пишет так вяло и смутно, будто у него на конце пера кусок ваты.
99
В конверт был вложен листок с машинописью стихотворения «Остров был дальше, чем нам показалось…» и правкой Адамовича. Первоначальный вариант 15-й строки — «С неба снежинки… о чем эта жалость?..» — был изменен на новый вариант: «С неба снежинки, сомнения, жалость». Ранее, 10 мая 1953 г., Адамович в письме Л.Д. Червинской (BAR. Coll. Adamovich. Box l) присылал автограф этого стихотворения с несколькими разночтениями, в частности предпоследняя строка была в варианте, отличающемся и от присланного Гринбергу, и от напечатанного в «Опытах»: «С неба снежинки… как острая жалость».
100
Ю.К. Терапиано «Опыты» в целом назвал достойным «ответом на давно ощущавшуюся у нас потребность в литературном журнале. <…> В 1-м выпуске выявилось литературное лицо этого журнала, его направленность и литературный уровень», но к отдельным материалам номера отнесся более скептически: «Несмотря на очень много верных и острых замечаний Г. Адамовича по поводу Достоевского, он все-таки прошел как-то мимо главного в Достоевском — его муки в поисках Бога, его стремления верить. <…> “Ася” Головиной написана искусно, сходит в конце на довольно нелепый роман Аси с сербом из Югославии — каким-то героем уголовно-авантюрного романа. <… > Переписка Н. Берберовой с Львом Лунцем не содержательна — как будто пародия на переписку Ходасевича с Горьким» (Терапиано Ю. По журналам // Новое русское слово. 1953.19 июля. № 15058. С. 8).
Завтра еду в Париж, где пробуду до конца месяца (53, rue de Ponthieu, Paris 8е). Крепко жму руку и желаю успеха в Ваших редакторских трудах и хлопотах. Кланяйтесь, пожалуйста, Софье Михайловне.
Ваш Г. Адамович
20. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
53, rue de Ponthieu Paris 8е
21/IX-53
Дорогой Роман Николаевич
Возвращаю корректуру через полчаса по получении ее.