Похищение прекрасной Рианон

Мур Маргарет

— Все, что исходит от вас, мне на пользу. Только не разбивайте мне сердце.

— Какую песню вам спеть? — Рианон решила согласиться на его просьбу, так как, пока она будет петь, ему придется молчать.

— Любую. Только сядьте рядом и держите меня за руку.

— Это неприлично, милорд, — сказала она, не желая до него дотрагиваться.

Он скорбно повел плечами.

— Хорошо. Хотя бы посидите рядом. Он буквально повалился в кресло и закрыл глаза.

Она стала тихонько напевать колыбельную, а Синвелин

наблюдал за ней из-под полуопущенных век. В комнате было тепло, ее голос звучал успокаивающе, и через несколько минут она с радостью увидела, что он уснул.

Рианон огляделась — служанки, закончив уборку, ушли, и в зале никого не было.

Она вздохнула и попыталась разобраться в своих чувствах. Предположим, что отцу понравился бы лорд Синвелин. Захотела бы она тогда его в мужья?

Нет. У него очаровательные манеры, порой он забавен, музыкален, но… не волнует ее. Он скучен своими пустыми шутками и лестью. Вот в Брайсе Фрешете бушует целый океан чувств, а чувства Синвелина можно сравнить… разве что с лужей.

У Рианон тоже разболелась голова. Она подошла к двери и выглянула наружу. Темные тучи угрожающе нависли над холмами, но дождя пока не было. Дул влажный ветер, и от этой прохлады ей стало легче.

За воротами послышался взрыв хохота, и Рианон отказалась от мысли провести время в одиночестве. В конце концов, ей тоже хочется повеселиться.

Она посмотрела на луговину. Солдаты гарнизона сидели и лежали на сырой траве. Несколько человек, нагнувшись и упершись руками в колени, надрывались от хохота. Еще один стоял к ней спиной, держа в обеих руках по мечу. Его плечи тоже тряслись от смеха. Она узнала этого человека со спины и уже повернулась, чтобы вернуться в зал, но при мысли о спящем Синвелине и обществе его своевольных подчиненных передумала и решила выяснить, что же так развеселило солдат-валлийцев и их нормандского командира.

Силач Мадок, чье оскорбление она не забыла, стоял у ворот, опершись на копье. Когда она хотела пройти мимо, он вдруг загородил ей путь.

— Простите, миледи, — сказал он по-валлийски, — но вам нельзя выходить за ворота.

Рианон Делейни смерила его взглядом, достойным дочери высокородного барона, и надменно осведомилась:

— По чьему приказу?

— Фрешета, — последовал ответ. Рианон приподняла темную бровь.

— Да? Он, вероятно, ошибся. — Она скрестила руки на груди и нетерпеливо топнула ногой. — Фрешет!

Нормандец медленно повернулся и посмотрел на девушку.

Глава девятая

Рианон не знала, куда отвести взгляд. Разумеется, подальше от темных вопрошающих глаз Брайса Фрешета, его сердитых чувственных губ и потной груди. Она уставилась на его грязные башмаки.

— Да, миледи? — Голос его прозвучал почти так же дерзко, как и у стражника.

— Это

вы приказали не выпускать меня из Эннед-Бейча?

Фрешет бросил мечи на землю рядом со своей кожаной туникой и пошел к ней навстречу.

Она подняла голову и постаралась прямо смотреть на него, хотя он был полуголый.

— Это приказ лорда Синвелина, миледи. Он тревожится о вашей безопасности за пределами крепостных стен. Так, Мадок?

Валлиец ничего не ответил.

— Он вас не понимает, — напомнила Брайсу Рианон и, отстранив копье Мадока, направилась к Фрешету.

— Вы так думаете, миледи, — ответил он и, понизив голос, добавил: — Но я выяснил, что он ловко притворяется.

Мадок злобно посмотрел на Брайса.

— Я отвечу за безопасность миледи, — сказал Брайс, обращаясь к Мадоку.

Мадок что-то буркнул, а Рианон с Брайсом подошли к остальным солдатам, которые с любопытством на них смотрели.

— Они, к сожалению, ни слова не знают по-французски.

— Тем не менее вам удалось их рассмешить, — заметила она.

— Когда два человека хотят показать друг другу, как надо обороняться, и при этом оба клинка одновременно ломаются, солдаты находят это забавным.

Рианон и не подозревала, что такой грозный воин, как Брайс Фрешет, обладает способностью посмеяться над неудачей. Но она тут же вспомнила, что с ним следует держать ухо востро.

— Я не понимаю, почему мне нельзя выйти из замка, если другим это можно.

Смешинка исчезла из его глаз, и выражение лица вновь сделалось отчужденным.

— Пока вы находитесь в поле моего зрения, миледи, — решительно заявил он, — полагаю, что его светлость не станет возражать. — Он наморщил лоб. — А где он сам, миледи? Это у него вам следует спрашивать разрешения.

— Мне оно не нужно.

— Но от его общества вы ведь не отказываетесь.

— Я не… — Она замолкла: этому человеку не надо знать о ее чувствах. — Я здесь не узница, — сказала она.

— Разумеется, нет, миледи. Вы — желанная гостья.

Ей не понравился его насмешливый тон.

— В таком случае ко мне следует относиться с уважением. — Она посмотрела на его голую потную грудь.

Он покраснел, но тунику надевать не стал.

— Я занимаюсь с солдатами, а при этом лишняя одежда мешает.

Теперь покраснела Рианон. Она пошла по грязной дорожке к группе людей. Те, кто лежал на земле, поднялись на ноги и поклонились.

— Вот-вот пойдет дождь, миледи! — Брайс догнал ее. — Не лучше ли вам вернуться в зал к лорду Синвелину?

— Он спит.

— А! — многозначительно произнес Брайс. Она окинула его сердитым взглядом.

— Что вы хотите этим оказать?

— Я, миледи? Абсолютно ничего, — ответил он.

— Вы наглый, неотесанный нормандец! В ответ он с улыбкой поклонился, а Рианон уселась на пенек.