Похождения Гекльберри Финна (пер.Ранцов)
Шрифт:
Вдруг молния озарила всю картину ярко-беловатым светом. Кто-то крикнул:
— Клянусь богом. Вон мешок с деньгами у него на животе!..
Гейне взвизгнул, как и все прочие, выпустил мою руку и бросился смотреть на диковинное зрелище, а я как вырвусь, да как припущу бежать без оглядки по темной дороге — поминай как звали!..
Дорога вся была в моем распоряжении, я мог бежать свободно — по крайней мере, насколько можно свободно бежать в густых потемках, при постоянных вспышках молнии, при шуме ливня; завывании ветра и раскатах грома… Я улепетывал сломя голову!
Добежав до города, я убедился, что на улицах нет
Сердце мое забилось от радости; но в ту же минуту дом остался у меня позади в темноте, и больше не суждено мне было видеть его. Славная была девушка эта Мэри, лучше я и не встречал!
Очутившись достаточно далеко от города, я стал подумывать, как бы мне перебраться на наш островок. К счастью, при свете молнии я заметил лодку, прикрепленную не цепью, а только канатом, — я сел в нее и поплыл. Островок лежал чертовски далеко, чуть не посередине реки, но я не терял времени, и когда, наконец, причалил к плоту, я был так измучен, что готов был сейчас же лечь и перевести дух, если б была возможность. Но я этого не сделал. Прыгнув на плот, я крикнул:
— Выходи проворней, Джим, отчаливай! Слава богу, мы от них избавились!
Джим выскочил из шалаша и бросился ко мне с распростертыми объятиями, но, взглянув на него при свете молнии, я так и обмер: у меня из головы вылетело, что он изображает короля Лира и вместе с тем больного араба. Я отшатнулся с испуга и упал в воду. Но Джим меня тотчас же вытащил и принялся обнимать и целовать; уж очень он был рад, что я вернулся и что мы освободились от обоих плутов. Но я остановил его:
— После, после, Джим, еще успеем нацеловаться! Живей отчаливай и в путь!
Не прошло двух секунд, как мы уже скользили по течению. Как отрадно было чувствовать себя свободными, независимыми среди громадной реки и сознавать, что некому больше командовать нами. Я не мог удержаться, чтобы не подскочить несколько раз от восторга; но на третьем прыжке я услышал всплеск весел; я затаил дыхание и вдруг, при свете молнии, гляжу: наши злодеи тут как тут! Уже причаливают ялик! Оба: и король и герцог!
Я сразу перестал вертеться, да так и присел на доски, едва удерживаясь, чтоб не зареветь от огорченья!
Глава XXX
Король напал на меня. — Плуты ссорятся между собой. — Чем окончилась ссора.
Король подскочил ко мне и принялся трясти за шиворот.
— Ага! Ты хотел улизнуть от нас, щенок! Небось тебе надоело наше общество, а?
— Нет, ваше величество, — лепетал я, — вовсе не надоело! Отпустите, пожалуйста, ваше величество!..
— То-то! Говори сейчас же, что ты затеял, не то всю душу из тебя вытрясу!
— Честное слово, я все расскажу… как это случилось, ваше величество. Человек, который вел меня за руку, был очень ласков со мной, все говорил, что у него в прошлом году умер мальчишка приблизительно моих лет и что ему жалко меня видеть в такой передряге; а когда все переполошились, найдя золото, и кинулись к гробу, он выпустил мою руку: «Теперь, говорит, беги без оглядки, а то тебя
Джим подтвердил мои слова. Но король велел ему замолчать.
— Очень правдоподобно, нечего сказать! — буркнул он и опять принялся трясти меня, говоря, что утопит. Но герцог остановил его:
— Оставьте мальчишку, старый идиот! Разве вы сами поступили бы иначе? Ведь вы же не справлялись о нем, когда вырвались от них? По крайней мере, я что-то не помню!
Король наконец выпустил меня и стал ругать городишко и всех его обитателей.
— Лучше бы вы сами себя хорошенько выругали, — возразил герцог, — вы больше всех этого заслуживаете. С самого начала вы не сделали ни одного поступка, в котором был бы человеческий смысл, кроме того разве, что так хладнокровно и так находчиво заявили про этот воображаемый знак в виде синей стрелы. Это была блестящая штука — чисто сделано! Она и спасла нас. Не будь этого, нас запрятали бы в тюрьму, покуда не прибудет багаж приезжих англичан, — и тогда марш в исправительный дом! Но ваша выдумка увлекла их на кладбище; а находка золота сослужила нам еще большую службу: если б эти полоумные дураки не ошалели и не кинулись все разом поглядеть из любопытства, уж нам бы спать сегодня в галстуках — да и каких еще галстуках! Патентованных, гораздо длиннее, чем нужно…
Наступило молчание. Все пригорюнились, потом король и говорит так задумчиво, словно про себя:
— Странно! А мы-то вообразили, что негры украли деньги!
Я так и обомлел.
— Да, — отвечал герцог тихо, с сарказмом, — это правда — «мы вообразили!..»
Прошло с полминуты молчания.
— По крайней мере, я так думал, — протянул король.
— Напротив, это я думал! — отвечал герцог таким же тоном.
Король сердито вскинулся на него:
— Послушайте, Бриджуотер, на что вы намекаете?
— А! Уж если на то пошло, — огрызнулся герцог, — то позвольте вас спросить, на что вы намекаете?
— Вздор! — проговорил король саркастически. — Не знаю, может быть, вы спали и сами не ведали, что творили!
На этот раз герцог совсем взбесился.
— Бросьте вы эти штуки — за кого вы меня принимаете, за дурака, что ли? Уж не воображаете ли вы, что я знаю, кто спрятал деньги в гроб?
— Да, сэр, я в этом уверен, потому что вы сами это сделали!
— Врешь!.. — И герцог бросился душить его.
— Прочь руки! Оставьте меня! Я беру свои слова назад…
— Сперва признавайся, что сам припрятал деньги, надеясь улизнуть от меня на этих днях, а потом вернуться и забрать весь мешок себе.
— Постойте минуточку, герцог, ответьте мне на один вопрос, честно и открыто: если вы не клали деньги в гроб, так прямо и говорите, я вам поверю и извинюсь…
— Ах ты, старый мошенник! Не думал я их прятать туда, ты это сам хорошо знаешь! Ну что, доволен?
— Ладно, я вам верю. Но ответьте мне еще на один вопрос — полно беситься! — не было ли у вас на уме стащить деньги и припрятать их?..