Похождения Павла Ивановича Чижикова

Исаков Саади

– Да посылок-то никаких нет.

– Но квитанции же есть. Вы лучше приносите посылки, я их оформлю как следует, посмотрю, что там внутри.

– И за это я вам буду 500 долларов платить в месяц? Мне в другом отделении их отправят бесплатно.

– Боязно как-то.

Павел Иванович понял, что здесь толку не будет. Стал раскланиваться, жалея о потерянном времени. На лице Натальи Петровны застыла мука. Она понимала, как посылка может исчезнуть, и в этом она не видела для себя опасности. Но как выписать квитанцию на посылку, которой уже нет или еще нет, она никак не могла взять в голову. Но денег всё же было жаль. Всё время, пока Чижиков собирался

на выход, в ней шла борьба, да такая шумная, что Павел Иванович подумал, что в почтовом отделении завелись мыши или крысы едят клей.

– Ладно, – сказала Наталья Петровна, – давайте свои деньги.

– Бабло победило страх, а страх – это зло, – обрадовался Павел Иванович и, весьма довольный, вышел вон.

Интересно, кто это первый сказал? И сразу, что ему пришло на ум, – Солженицын Александр Исаевич. Почему именно он? Непременно он! Наверное, потому, что Солженицын, как поговаривают, косвенно затеял эту новую буржуазную революцию, читай: социалистический переворот наоборот, пошатнул веру в наследие Ленина – Сталина, а потом увидел, куда всех занесло, вдруг опомнился, огорчился и передумал, но было уже поздно поправлять.

Глава 7

Рюрик Хасбулатович Вампохер

Чтобы сэкономить на почтовых издержках и предотвратить неизбежное воровство, которое Павел Иванович после разговора с Хвощовой посчитал фатальным, наш герой стал фантазировать на предмет других способов поступления фотографий. Ведь если ему удалось хоть как-то договориться с почтовым отделением по месту поступления писем, то со всеми отделениями по месту отправки, сортировки и транспортировки, где присутствовала шаловливая рука среднестатистического работника министерства связи, договориться было нереально. Оставалось надеяться на авось, потому что русский человек может воровать, а может и не воровать, если ему вдруг приспичит или временно вступят какие-нибудь патриотические или идейные соображения наподобие скреп. Но потом он вдруг опять вспомнит максиму, что «не пойман – не вор», чему всенародно учились испокон веков, и снова примется за свое. И хотя шанс попасть в первую, непредсказуемую фазу всеобщей честности минимальный, но есть, на это можно, но не следует сильно уповать.

Несмотря на этот коренной вопрос российского существования, были и другие сомнения в сотрудничестве с поч той. Особенно хотелось сэкономить на времени доставки. Ради этого Павел Иванович придумал назначить в провинции, то есть по крупным и мелким городам и поселкам городского типа, уполномоченных из неработающего элемента, чтобы они за дополнительную скромную копейку выполняли нехитрую работу, суть которой заключалась в следующем: собирать фотографии на местах, проводить семинары по типу организации сетевого маркетинга и создавать клубы здорового образа жизни на базе снятия родового стресса по фотографии.

В обязанностях уполномоченного было также ходить на почту, принимать конверты заказные и до востребования, раз в неделю передавать письма курьеру, получать от курьера корреспонденцию и снова нести на почту или отправлять с проводниками поездов, если в городе была станция и останавливались прямые до столицы скорые поезда.

Для этой деятельности идеально подходили раскассированные к тому времени интеллигенты, бывшие учителя, инженеры, партийные и профсоюзные деятели не выше производственных парторгов и профоргов, кто еще окончательно не предал партию и атеизм, не сбежал в объятия церквей всех мастей и у кого еще чесалась тогда активность, но применить

ее в силу своей идейной и духовной вторичности, без чужой продуктивной идеи и цели им было никак и ни к чему. То есть все те активисты и застрельщики, у кого не было в генах упомянутой выше коммерческой жилки делать деньги из ничего, готовы были устремиться на помощь Павлу Ивановичу.

Чижиков, будучи человеком рассудительным, понял одну прелюбопытнейшую особенность существования: если во Вселенной существует закон всемирного тяготения, то среди людей распространен закон всемирного притяжения. Фактически если у кого появляется необходимость в людях, то оные начинают к нему интуитивно стремиться и вокруг группироваться, причем как раз те, кто в данный момент нужен. И наоборот, если к тебе народ не потянулся, брось это дело и начни искать другое. Не мучь фортуну.

Так, в одном губернском городе, в местном кремле, Чижиков стоял с непокрытой головой возле неогороженного котлована, куда накануне свалился пьяный строительный рабочий из русаков и за ночь замерз при температуре минус 4. Об этом случае говорил весь город, однако новость дошла до Чижикова, когда к нему подошел крупный мужчина с бородкой и разъяснил беду.

– Ужасно, – отреагировал Павел Иванович на известие.

– Яков Геннадьевич Крамской, местный краевед, – представился мужчина, дыша паром, – вообразите, это у нас первый такой случай. И как раз перед праздником.

– Это прискорбно.

– Мэр очень переживает. Боится огласки.

– Думаете, могут снять?

– Думаю, могут.

– А я думаю, что не снимут. Не те уже времена.

– Но кого-то же снимут.

– Кого-то снимут. Прораба снимут.

– Прораба точно снимут.

– А кого еще?

– Кроме прораба, некого и снимать. Разве что бригадира?

– Можно и бригадира.

Павел Иванович внимательно осмотрел незнакомца, не найдя в нем особых изъянов – разве что он был в сандалиях, надетых на белый шерстяной носок. Погода стояла для такой моды не располагающей. Но эту странность наш герой отнес к общему тяжелому положению трудящихся масс всей необъятной страны на тот исторический момент.

– Чем обязан? – любезно спросил Павел Иванович.

– Я, собственно, вот по какому делу. Мне сказали, не имею права говорить, кто, что вам нужны доверенные лица по части одного вами придуманного дельца.

Чижиков удивился, но смолчал. Единственным, с кем он встречался, был мэр города, бывший винозаводчик Бобриков, человек крупный, мощный даже с виду, государственный. Одетый в костюм от «Бриони» и в роговых очках, он заставлял трепетать только одним своим присутствием. А если он говорил слово, то держись! Усмотреть связь между этими двумя людьми не представлялось никакой возможности. Хотя, подумал Павел Иванович, провинция всегда непредсказуема. Вот, к примеру, собрался в кремль на прием к губернатору по случаю тысячелетия города, а стоишь на краю мелкой пропасти, в которой ночью отдал богу душу местный алкаш.

– Допустим. А что вы, собственно, умеете делать? – отвлекся Чижиков от невеселых дум.

– Я умею всё.

– Как всё?

– Понимаете ли, нет, у меня богатая биография. Как бывший военный могу народ вокруг себя собрать, могу интеллигенцию в шеренгу построить. Вот только купать девок в шампанском не приходилось, на Лазурном берегу побывать не пришлось, ну и побить венецианский хрусталь в ресторане тоже пока не сложилось.

– А хочется?

– Очень, – честно признался собеседник. Чижиков оглядел Крамского: