Похождения Павла Ивановича Чижикова
Шрифт:
Он уже видел себя русским Биллом Гейтсом, человеком, создавшим империю в гараже буквально из ничего. Да, он не сам придумал родовой стресс, но и Билл не сам выдумал математику, кибернетику, не первый изобрел вычислительную технику, зато смог создать такую операционную систему, от которой деньги потекли в его карман сами собой. Чижиков отметил, что его схема хотя и аналоговая, классическая, традиционная, без информационных понтов, но не менее сложная и многообещающая по части поступления денежных средств, а может, в некотором смысле и более перспективная, потому что потребности в операционной системе Windows есть далеко не у всех, а родовой стресс коснулся каждого, кто родился, – следовательно, у его бизнеса есть потенциал
Помножив количество людей на скромную сумму, взятую по минимуму в 20 у. е., доступную в оздоровительных и чудотворных интересах любому финансовому пигмею, наш герой впал в такое эйфорическое состояние, в каком, пожалуй, не пребывал ни один человек со времен полета Гагарина или взрыва водородной бомбы, когда от рождения беззащитный перед природой индивид даже по сравнению с родственницей обезьяной содрогнулся от ощущения своего бесконтрольного могущества и величия над Вселенной и натурой.
К тому же нашего героя осенила та мысль, что хорошо бы в перспективе, через политиков, добиться введения обязательной процедуры снятия родового стресса по опыту диспансеризации или прививки от кори с соответствующей оплатой услуг посреднической фирмы «Чижиков и Ко» через больничную кассу. Павел Иванович понимал, что для этого ему придется взять в долю какого-нибудь крупного политика, а то и министра, если не самого Терентия Терентьевича Медякина, поделившись будущим капиталом с его дочкой, женой или с тем, кто у него там есть в доверительных лицах. Без этого было бы уже никак.
Цифры, которые шальным цунами вертелись в его голове, уже в несколько раз превышали годовой бюджет российского государства на тот неудачный год, в который Чижикову, наоборот, шло богатство. От этих сумм, еще пока недополученных, он почувствовал себя небывало могущественным человеком. Но, припоминая, чем чревато в таких случаях отсутствие прямого покровительства, осторожный Павел Иванович испугался и стал, что называется, искать подход.
Но прежде всего он с перепугу завел себе телохранителя. Им стал бывший милиционер Плутарх Иванович Перловка, раскассированный из органов за то, что перестал помещаться грозным и громоздким телом в оперативную малогабаритную «Ладу» и полгода ездил на задания в трамвае, прибывая на место преступления к шапочному разбору, когда все бандиты были либо застрелены, либо задержаны согласно оперативной разнарядке, а все вещдоки собраны и погружены в милицейскую «буханку». Он был как две капли воды похож на удава, который проглотил бегемота. За ним нашего скромно-рослого Павла Ивановича вообще не было видно, что затрудняло определить, где он есть на самом деле и есть ли он здесь вообще, пришел он или еще в пути; присутствовала определенная мистика, что было важно при его нынешних стремглав скапливавшихся деньжищах. Ведь всегда найдутся шустрые людишки, которые будут на них зариться как на свои.
Глава 9
И глаза его увлажнились
С того времени фирма ООО «Чижиков и Ко» стала разрастаться на манер родной российской державы в эпоху казачьего похода Ермака, положившего начало добровольному присоединению Сибири, однозначно в назидание губернскому атаману Петровичу, незаконно присоединившему к своему участку пять га общего леса, самозваному орденоносцу и охранителю спокойствия у дискотеки «Пять углов». Помещения, наспех снятого зимой в подвале на Маросейке, прямо под всегда открытыми летом настежь окнами морга, откуда несло смесью хлорки, гнилья и формалина, катастрофически не хватало. Павел Иванович отыскал огромный ангар в районе убитого младолибералами автозавода – там, где когда-то были мощные цеха по производству советских автомобилей ортопедической
Он самым активнейшим образом принял участие в строительстве и модернизации здания, умудрялся следить за кражей кирпича и раствора, сам показывал нерадивым строителям, как правильно делать кладку из силиконового кирпича и выметать строительный сор, при этом так виртуозно управлял метлой, будто происходил из дворников, а не от партийца среднего звена. Откуда он это знал? Известно еще со времен Генри Форда, что любой рачительный хозяин и капиталист, руководствуясь логикой и здравым смыслом, может научить любого рабочего, мастера и профессионала его же собственному ремеслу, даже если отродясь, кроме книги, скрипки и столового прибора, ничего в руках не держал.
По мере того как объект приобретал плановый вид, туда заселялись молодые люди. Они сновали с бумажками по центральному залу, заставленному столами под красное дерево, по темно-зеленому ковролиновому покрытию, сидели на подоконниках, на столешницах, беседовали в кулуарах, курили в беседке под окнами кабинета Павла Ивановича, обмениваясь опытом, проводили семинары и мастер-классы с приезжими сотрудниками из периферии и представителями на местах, словом, осуществляли бурную и громоздкую деятельность, постепенно выходящую из-под отеческого контроля Чижикова.
По мере процветания империи наш герой прикупил землицы в ближнем пригороде с прицелом на далекое будущее, поделил на участки помельче, построил дома и коттеджи вокруг собственного замка и переселил туда самых достойных сотрудников с семьями, связав их не только с собой, но и с землей и кредитами под щадящие проценты, которые взыскивались потихоньку из зарплат и бонусов, не причиняя никому особого беспокойства. Счастливцам завидовали остальные и ждали, когда Павел Иванович снова прикупит землицы и они тоже смогут переселиться и обжиться на новом месте. Но земля дорожала, а Чижиков как-то не шевелился, тем самым создавая внутренние недовольства, разделив сотрудников на классы землевладельцев, квартировладельцев и лиц съемного жилья.
– Мы вчера такой шашлычок с Петром Андреичем сбацали, – рассказывал в курилке тот, кто жил неподалеку от дворца.
– А ко мне вчера сосед приходил пульку расписывать, – делился другой, но доходом и рангом пониже.
– А я вчера отвозил хозяину плату за жилье на другой конец города, – говорил с завистью третий.
– Хорош курить, молодежь! – иногда покрикивал Павел Иванович, выглядывая наполовину из окна, после чего сотрудники мгновенно разлетались по своим местам, как напуганные коты.
В какой-то момент Чижиков задал себе вопрос: а что, собственно, делают здесь все эти хорошо одетые люди на мои деньги? И не мог дать ответа. Вникнуть же во всю эту суету ему не позволяли занятость и мудрая лень.
Иногда он встречал у себя уполномоченных, с кем был знаком лично и кто самостоятельно привозил мешками письма с фотографиями и деньгами. Они ценили свою службу, потому что она давала им хороший доход, хотя, наверное, и подворовывали. Но не сильно, иначе это бы всплыло – они были людьми старой закалки, понимали ответственность и знали скромную меру хищения. Павел Иванович с удовольствием перетащил бы кое-кого из них из провинции в центр ради усиления, но, во-первых, он боялся оголить форпосты бизнеса на местах, а во-вторых, многие из них были необучаемы новым средствам ведения коммерции из-за своей отсталости или природной тупости. Поэтому Чижиков предпочитал у себя в новом офисе людей с университетским, а еще лучше – с заграничным образованием, коих в России развелось к тому времени несчитано числом.