Похождения Павла Ивановича Чижикова
Шрифт:
Чижиков взял конверты, бумагу, вложил деньги в бумагу, как в письмо, и только затем разложил по конвертам.
– Что в этом конверте? – спросил Чижиков, сунув конверт Алешке под нос.
– Десятка.
– В этом?
– Сотня.
– А в этом?
– Полтинник.
– Гениально, – Чижиков был в восторге. – Но это рубли. А как быть с долларами?
– С этим пока хуже, но Алешка способный, он научится. Иди к себе, – отослала Хвощова ученика.
– Ладно, – согласился Павел Иванович, – есть еще один небольшой вопросик. Мне нужны будут квитанции о пересылке посылок за рубеж, в Монголию, шаману Ойгюн Байтыру.
– Это
– Но, как бы это сказать, мне нужны квитанции, но отсылать и получать я ничего не буду.
Начальница сощурилась:
– Как это так?
– А никак. Только квитанции об отправке и получении. Так сказать, – он подбирал правильные слова, – надо показать движение корреспонденции, которого нет.
– Ну, батенька, это совсем невозможно. Ну просто никак. Так не бывает, чтобы движение было и одновременно не было. Вот посылка, она лежит, потом ее заберут, и она уйдет по адресу.
– Но ведь она может и не уйти или потеряться в дороге, так?
– Может.
– Вот и мои посылки могут потеряться в дороге.
– Тогда мы будем искать по квитанции.
– А мне не надо, чтобы вы искали.
– Тогда зачем вам квитанции? – на ее лице выступило недоумение, граничащее с идиотизмом, и округлился рот, превратив лицо в подобие скворечника.
Тут и Павел Иванович надолго задумался. Он пытался придумать, как правильно, доходчиво объяснить, зачем ему это надо, но так, чтобы не возникло лишних сомнений в и без того подозрительной голове государственной почтовой дамы. Но как ни пытался, так и не смог ничего мало-мальски правдоподобного присочинить. Не мог же он, в самом деле, честно признаться, что квитанции ему нужны для отвода глаз, чтобы, если что, он мог предъявить наличие регулярного письмопотока к Ойгюн Байтыру, шаману и человеку, наделенному исключительным даром снятия родового стресса, проживающему в Горном Алтае, в деревне Последней по адресу: Второй Заезжий тупик, дом 3, или, что еще лучше, в монгольской степи, в двухстах верстах от Улан-Батора (почему-то расстояние в Монголии не хочется измерять в километрах), куда ни одна следственная кобыла не доплетется, изнуренная степью, лучезарным солнцем и подневольной государственной службой.
Реально такого адреса вообще не существовало, но, пока то да се, пока возникнут к нему вопросы, Павел Иванович рассчитывал на быструю скорость самолета, благодаря которой он предполагал оказаться на Кипре, а потом на Канарских островах еще до того, как его о чем-либо пристально спросят.
– Надо, – сказал он, – и всё.
– Пять тысяч долларов, – назвала она сумму, которая казалась ей по тем временам несусветно большой, пожалуй, даже больше миллиона. Видимо, миллион для нее был накрепко связан с рублями, а это было всего ничего, зато 5000 долларов – деньги.
– Вы в своем уме?
– Ты, батюшка, не ругайся. Я женщина одинокая и натурально тонкая, могу испугаться. Меня и защитить некому. Ты объясни толком, зачем тебе. Может, я и сброшу как-нибудь цену.
Чижиков опешил от минутной жалости к ней. В его фантазии мгновенно промелькнула вся ее жизнь, состоявшая, скорее всего, из убогого детства в провинции, в поселке городского типа, в коммунальной квартире в бараке, с пятью почтовыми ящиками на двери; жалкой юности в общаге какого-нибудь техникума связи; вечно пьяного мужа или вообще без мужа, что еще хуже; вся дальнейшая жизнь ради продажи почтовых
– Не расслабляться, – сказал он самому себе строго.
– Может, чайку выпьешь? – спросила Наталья Петровна вкрадчиво, понимая, что загнула с ценой, назвав несусветные по тем временам деньжищи, и желая раздобрить Чижикова, который уже вскочил и чуть было в сердцах не выскочил наружу.
– Чайку так чайку, – согласился Павел Иванович, видя, что почтальонша пошла на попятную.
Она достала из-под стола большой алюминиевый чайник, из каких обычно наливали чай в столовых, две эмалированные кружки с коричневатым налетом, который образуется, если кружки мыть не часто и не сразу, а подождать, чтобы запекся налет, и плеснула по половине темной жидкости, напоминающей по виду чай, а по запаху – замоченный в бане веник.
– С обеда остался, – сказала она.
Чижиков поморщился, из вежливости для виду будто попробовал губами мутную холодную жижу, но так, чтобы не коснуться губами ни жидкости, ни кружки, учтиво заметив, что пришел по делу, а не чаи с плюшками распивать.
– А плюшек-то по нашей бедности-то и нету, – сказала чиновница, приняв замечание гостя за чистый алтын.
– Это я так, образно, – пояснил Чижиков.
– Пятьсот, – сказала Наталья Петровна, – и ни цента меньше.
– В месяц, – поправил Павел Иванович.
– Грабите меня, батюшка, – было похоже, что она уже согласилась, – но лучше без квитанций.
– Так за что же тогда 500 платить?
Наталья Петровна капитально задумалась.
Задумался и Чижиков. Он думал о том, что русские в своем большинстве некоммерческий народ, а торговая жилка – скорее исключение, чем правило, поэтому ему на фоне этого удручающего и бестолкового люда и незначительной конкуренции себе подобных есть много шансов добиться выдающихся успехов в расчете на поживу.
– Боязно по квитанции-то, – сказала Наталья Петровна.
– Так что тут боязно-то? Воровать не боязно, а не воровать боязно? Я отправляю посылку, например, в Монголию, получаю квитанцию, и нет никакой гарантии, что она не потеряется, что вы ее домой не заберете, что Алешка не стырит, что не украдут на сортировке, в почтовом вагоне поезда! Да сколько этих мест, где она может исчезнуть! Так?
– Так, батюшка, всё так. Но ведь в Монголию-то.
– А чем Монголия не нравится?
– Заграница все-таки. Вдруг будут искать?
– Стало быть, нет никакой гарантии, что она будет цела?
– Да.
– Я же предлагаю, что оплачиваю посылку, которая никуда не идет, и получаю посылку, которая никуда не пришла. Плачу за это деньги, как за отправленную посылку, вы мне даете квитанции. Вы получаете деньги. И всё! И никаких претензий с моей стороны. Понятно?
– Нет.
– Да почему же нет?
– Зачем вам надо посылать посылки, которые вы не посылаете?
– А вам это зачем знать, Наталья Петровна?
– Ну как же. Я же за это деньги беру. Может, вы кавказец, а в посылках бомба или вино?