Пока смерть не заберет меня
Шрифт:
Мэвис ничего не отвечала, и только смотрела на него выжидающе, чуть нахмурив брови. Она сидела на скамейке ровно, не позволяя себе откинуться на спинку, сложив руки на коленях и подобрав скрещенные ноги. Только четок в руках не хватало. Кристиану вдруг подумалось, что сейчас она удивительно похожа на монашку, и на ней вполне уместно смотрелся бы строгий черно-белый монастырский наряд.
— Илэр тоже болен, — добавил он после паузы.
Мэвис вскинула брови.
— Он не похож на сумасшедшего!
— Конечно, он не сумасшедший. Болезнь живет в его крови, а не в голове.
— Господин Лэнгли…
— Есть существа, которые не являются чем-то сверхъестественным, но вместе с тем
— Господин Лэнгли! — Мэвис резко поднялась, недоумевающая и слегка рассерженная. — Мне не совсем понятен смысл ваших речей, но, кажется, вы пытаетесь сказать, что Илэр — не то оборотень, не то вампир…
— Подождите, Мэвис…
— …Если это шутка, то она не слишком хорошего тона, — решительно закончила фразу Мэвис и посмотрела на маленькие наручные часики, золотистой змейкой охватывающие ее запястье. — Не понимаю, куда запропастился Илэр… он уже давно должен был вернуться…
Кристиан тоже встал и теперь возвышался над миниатюрной девушкой больше чем на голову.
— Уверяю вас, это не шутки. Если вы выслушаете меня до конца… Черт! Простите, — его прервал звонок мобильного телефона, лежащего в кармане. — Не уходите, Мэвис, — остановил он девушку, поднося трубку к уху. — Это Илэр.
— Крис? — донесся из динамика странно напряженный и почти звенящий голос молодого человека. — Крис, я должен вернуться в город. Прямо сейчас! Извинись за меня перед Мэвис, ладно?
— Что случилось? — Кристиан отвернулся немного в сторону от встревожено вслушивающейся Мэвис и даже прикрыл трубку ладонью. — Это из-за Алана? — спросил он приглушенно.
— Нет, Алан тут ни при чем. Он, наверное, и не знает, что я уехал… Крис, я, кажется, сделал дурацкую ошибку. Не надо было втягивать ни тебя, ни Мэвис… — Илэр говорил сбивчиво и, кажется, очень волновался. — Я сам, сам должен все сделать. И послушай, Крис, ничего не рассказывай ей обо мне, даже если будет спрашивать… Особенно если будет спрашивать…
— Илэр!
— Все, пока, я потом позвоню, — и Илэр отключил связь, а когда Кристиан тут же набрал его номер, то услышал только нейтрально-вежливый голос оператора: "Абонент временно не доступен".
— Черт! — в сердцах он захлопнул «раскладушку» и повернулся к Мэвис. — Глупый мальчишка!
— В чем дело? — встревожено спросила девушка.
— Илэр не вернется.
— Почему?
— Молчите и слушайте! — Кристиан схватил ее руку и сильно, так что Мэвис ойкнула от боли, встряхнул за кисть. — Езжайте к нему домой как можно скорее. Скажите, что вы любите его — даже если это все-таки неправда, соврите, во имя своего христианского человеколюбия. И удержите его, не позволяйте никуда уезжать, — по мере того, как Кристиан говорил, взгляд Мэвис становился все более жалобный и растерянный. — Вы меня поняли? — он снова сильно встряхнул ее за руку.
— А вы? разве вы тоже не поедете к нему?
— Позже. Мне нужно кое-что сделать. Ну, бегом, не теряйте времени.
Мэвис отступила на шаг, склонив голову как бы в раздумье, и снова остановилась.
— Но я даже не знаю, где Илэр живет, — проговорила она с растерянной детской улыбкой.
Кристиан молча достал из внутреннего кармана пиджака свою визитку, написал на ее обратной стороне адрес и сунул ее Мэвис в руку.
Глава 5
Take me
Take me in your arms, my love, and rape me
I'm behind your rage,
I know you love me And always will
–
Возьми меня
Схвати меня, любимая, и растерзай меня
Я недосягаем для твоей
И всегда будешь любить
Разумеется, я понимал, что, намереваясь второй раз за месяц улизнуть из города, я нарываюсь на крупные, очень крупные неприятности. По сравнению с которыми последнее наказание, назначенное Аланом, покажется пребыванием на курорте. Но я просто не мог ждать дальше в бездействии, сложив руки, пока кто-нибудь обо мне позаботится. Кроме того, мне подумалось вот о чем: опасности наказания подвергается всего лишь тело, тогда как речь идет об освобождении души, которой, говоря по правде, приходилось гораздо солонее. Напыщенно звучит? Ну и пусть.
А еще, в глубине души — где-то очень глубоко, — мне отчаянно хотелось раздразнить Алана. Хотелось тем сильнее, чем отчетливее я осознавал исходящую от него, разозленного, опасность. Но разозленный Алан — это было настолько редкостное, можно сказать небывалое зрелище, что оно буквально завораживало наблюдателя, как если бы перед ним оказался бьющий себя по бокам хвостом тигр, готовящийся к прыжку.
А может, где-то глубоко во мне жил мазохист, жаждущий непременного насилия? Да все может быть. Я старался в себя не заглядывать, подозревая, какую гадость могу там обнаружить.
Когда я вернулся домой, Аврора уже ушла. Разумеется, она не стала сидеть всю ночь и весь день, дожидаясь, пока я вернусь. И правильно. Видеть ее мне вовсе не хотелось. Правда, Аврора оставила записку — я обнаружил на зеркале, в самом центре, маленький листок розовой самоклеющейся бумаги. Эта записка, накаляканная губным карандашом кораллового цвета, даже немного развеселила меня. По диагонали листка было написано: "Люблю тебя!!!!!", — именно с пятью восклицательными знаками, — а ниже красовался отпечаток сложенных для поцелуя губ. Забавно, вообще-то Аврора предпочитала темно-лиловую, почти черную помаду, и пользовалась ею, только если собиралась идти на сейшен. Тогда макияж ее выглядел устрашающе: черные губы и жирно обведенные черным же глаза. Кому-то такая раскраска могла показать готичной, но лично у меня вызывала мысли о японских фильмах ужасов и маленьких мертвых девочках… Розовую же помаду Аврора, вероятно, держала специально для написания любовных посланий. Усмехнувшись — смешок получился несколько нервный, — я отлепил бумажку от зеркала, скомкал ее и бросил в корзину для мусора. Из глубины зеркала на меня взглянуло бледное, с огромными темными глазами и растрепанными черными волосами, отражение. Ни дать, ни взять, призрак. Я поспешно отвернулся от зеркала. Не люблю эти штуки.
…Бросая в сумку кое-какие вещи, которые могли пригодиться в недолгой поездке, я размышлял над выражением глаз Кристиана, когда он смотрел на Мэвис. Обычно он неплохо владел собой, лишь в исключительных ситуациях теряя выдержку. Знакомство с Мэвис, вероятно, относилось к таким ситуациям, иначе как объяснить то волнение и жадное любопытство, с которым он всматривался в мою любимую? С чего бы его вдруг так взволновала девушка, которую он видел первый раз в жизни? А как, с какой ни с чем не вяжущейся мечтательной улыбкой смотрела на него Мэвис! Если бы она хоть раз улыбнулась так мне, я бы счел себя на седьмом небе. Черт! Ведь я совершенно забыл, что и Кристиан обладает той особенной харизмой, присущей носферату, особенно старым. К моей харизме Мэвис была нечувствительна. А как насчет Кристиана? Мог он обаять ее с первого же взгляда? Мог бы, почему же нет, ответил я себе, вспомнив, с какой жадностью Кира Хадади, бывшая жена Кристиана, пожирала взглядом Лючио с той секунды, как только его увидела. Правда, у Лючио была самая сильная харизматическая аура из всех, кого я знал… но это служило слабым утешением.