Пока телефон не зазвонил
Шрифт:
– Как же я устал сегодня… – признался Коростылев и сгорбился. Протянул левую руку и погладил по спине вернувшуюся без прута Маргаритовну. Печальный человек и огорченная потерей игрушки собака с пониманием глядели друг на друга. Маргаритовна лизнула свисающую вниз правую руку подполковника юстиции.
Картина общей скорби заставила майора устыдится. Слов нет, начальник угадал, когда предположил, что Гущин «ошизел» без любимой работы. Майор мечтал вернуться
Но чтобы так? Внезапно. В непонятном статусе…
Кем видит нетрудоспособного следователя Гущина влиятельная депутатка – мальчиком на побегушках? для биться? Как сложатся их взаимоотношения?
И не сделают ли Стаса крайним в случае чего?
Деликатно подбирая выражения, майор донес эти мысли до господина подполковника. Тот легким шлепком по холке отправил Занозу обратно к кустам и пораженно поглядел на сослуживца:
– Гущин, ты чо? Каким «крайним»? Ты ж, так сказать, на вольном выпасе – с тебя взятки гладки. Тебя пригласили – нет, уговорили! – погостить, ты добровольно помогаешь коллегам…
– Я могу ознакомиться с тем, что накопал Мартынов за два года?
– Конечно можешь. Игорь будет ждать тебя завтра утром, все подготовит. Львова, кстати, обещала прислать за тобой машину, до Игнатово тебя довезут.
Станислав усмехнулся:
– Все продумали, да?
– Ну дак. На том стоим, дружище. Готовим сани летом, а спиннинги зимой.
Стас помолчал, снова открыл папку и, вынув оттуда фотографию-акцент, спросил:
– Только у этой жертвы отрезан кусок одежды? Или он начал забирать что-то из одежды и у других?
– Только у этой, – подтвердил Коростылев. – У девушки не было сережек, мы предполагаем, что он взял кусок материи на память.
– Он мог взять поясок или пуговицу, – поднимая лицо от фотографии, задумчиво сказал майор.
– Водяной любит поиграть с ножом, может быть, резать ткань ему было приятно.
– Или на ткани остались какие-то биологические следы, – продолжил размышлять следователь.
– Следы? Шутишь? Вода все смыла бы.
Глядя на шурующую в кустах Занозу, Стас едва слышно пробормотал:
– Или просто девушка любила кошек…
– Кошек? – переспросил патрон. – При чем здесь кошки?
– Так, ни при чем, – смутился следователь. – Просто мысли вслух. Ассоциации.
– Какие? – прищурился подполковник, уважавший в Гущине нестандартный подход к делу.
– Есть легенда о том, что пророк Мухаммед однажды отрезал кусок халата, чтобы не будить уснувшую на нем кошку. Кошку, кажется, звали
– Муизза, значит, – покручивая головой, хмыкнул Николаевич. – Нет, Стас, подол платья был отрезан убийцей, орудием, которое наносило порезы на горло. Это установлено совершенно точно.
– Орудие все то же – скальпель, да?
– Угу. Предположить заточенный столовый нож с закругленным лезвием, сложновато. Здесь эксперты сходятся во мнении.
Гущин крутил в руке фотографию-акцент, подполковник внимательно поглядел на задумчивого приятеля и улыбнулся:
– Что, захватило, да?
– Захватило, – согласился Гущин. – Я по маньякам и немотивированным преступлениям не люблю работать, но тут…
– Тут помощь требуется, – закончил за него Коростылев. – А ты без дела засиделся. Все, Стас, один к одному складывается.
– То-то и оно, – вздохнул майор.
К лавочке подбежала Зойка с разысканным прутом в зубах. Обойдя неумеющего играть с собаками Коростылева, предложила прутик хозяину.
Стас принял поноску, размахнулся… Палка снова проявила норов и подло улетела в заросли.
Зайти в гости к Гущиным и попить чаю с Маргаритой Павловной подполковник отказался. Сослался на жесточайшую усталость и на то, что близкие его скоро перестанут узнавать. Сквозь нередеющие и поздним вечером московские пробки помчался к скучающей семье.
Станислав и Зойка побрели домой. Набегавшаяся присмиревшая Маргаритовна едва не утыкалась носом в землю, почти что волокла по тротуару уши. Гущин рядом трость волок.
Доковыляли до подъезда. Стук тросточки о ступени лестницы услышала Маргарита Павловна, открыла дверь гулякам.
Обычно мама узнавала настроение сына загодя, по звукам. По тому, как бряцают ключи и шаркают подошвы о коврик, определялась с ритуалом встречи: улыбаясь, в щеку целовать или молчать, не приближаться и глубоко сочувственно вздыхать.
Сегодня мама проявила удивительную слепоглухоту. Невнимательно приняв от сына поводок Занозы, повела собаченцию мыть лапы и на ходу сказала:
– У меня отличная новость, Стас. Валерия Генриховна выбила-таки вторую льготную путевку… – Не доходя до двери в ванную, Маргарита Павловна обернулась, и Стас увидел, какое растерянно счастливое у мамы лицо. Похоже, она все еще не могла поверить в невероятную удачу. – Ты представляешь… грязи, Крым. Санаторий с упором на лечение опорно-двигательного аппарата… Мы с Лерочкой выезжаем уже завтра! – крикнула уже из ванной.