Пока ты видишь меня
Шрифт:
– Я знаю, что вы добрый жнец.
Я фыркнул в его сторону. А Чхоль в это время дважды с силой топнул и громко крикнул:
– Иди сюда, Ламборджини!
Ли Чонун от этого стыдного действия Чхоля вздрогнул и повернулся посмотреть на него. Так что он не заметил, как мое лицо от смущения побледнело. Земля под ногами мелко задрожала, а затем из-под нее послышался раскат грома. Этот шум продолжался три секунды, а затем прямо из тротуара, вымощенного разнородной плиткой, выскочило копыто лошади. Затем показались лошадиные ноги, раздался странный вой, и из земли появился Ламборджини, которого так ласково звал Чхоль.
Огромная алая лошадь такого насыщенного
19
Чонма (кор. ??, кит. ??) – досл. «алая лошадь».
– Хён, ты тоже должен позвать свою. Скорее зови Ауди.
– Молчи. Мою лошадь зовут не Ауди.
– Ого, у вас тоже есть такая лошадь? И ее зовут Ауди?
– Да нет же, паршивцы!
Мой голос был наполнен стыдом и гневом. Как и до этого, земля задрожала, и из нее резким движением поднялась гигантская лошадь холодного белого цвета. В отличие от красной лошади Чхоля, дыхание моей лишь обволакивало пространство вокруг, словно туман. Как только я сел на лошадь, из груди Ли Чонуна вырвался тихий восхищенный возглас. Когда я смотрел на него сверху вниз, сидя на лошади, он снова показался мне маленьким мальчиком, таким же, как во время нашей первой встречи. Глядя на него, Чхоль коротко помахал в знак прощания:
– Поедим вместе потом. Хорошей прогулки.
Хлестнув поводьями, как кнутом, он заставил алую лошадь прийти в движение. Та, выскочив на асфальтированную дорогу, три-четыре раза ударила копытом и подпрыгнула в воздух. Стук подков бегущей по небу алой лошади разносился подобно грому. Я тоже взмахнул поводьями, направляя своего белого товарища в небо. Две лошади потустороннего мира, бегущие по небу, присоединились к процессии жнецов, направляющихся к югу от реки Хан. Кони, собравшись вместе, неслись вперед с завыванием, как от тайфуна.
– Эй, Хан! Ты тоже на Мерсе приехал?
Что он вообще несет? Какой Мерс? Белая лошадь, прочитав мое смущение, естественным образом отдалилась от алого коня Чхоля на пару шагов. А еще дальше Хан, одетый в костюм, ехал на черной лошади и смотрел на Чхоля взглядом, полным отвращения. Казалось, он всем телом отрицал нашего непутевого товарища.
– Почему здесь вся тройка жнецов в сборе? Ты же вроде отвечаешь за Тэгу?
Пхунпэк, глава филиала на Корейском полуострове, летевший среди жнецов, которые осматривали рухнувшее здание, приблизился к нам. Он обратил на нас свои ослепляюще яркие глаза, и лошади, находившиеся поблизости, опустили головы, избегая его взгляда.
– Ха-ха, решил впервые за долгое время приехать в отпуск, чтобы увидеться с ребятами. А вы как поживаете, глава филиала?
Услышав вежливый, но слишком жизнерадостный тон, совершенно не подходящий ситуации, Пхунпэк только сжал губы. Он был одет во все белое и заметно отличался и внешностью, и энергией от других жнецов. Обычно мы носим одежду, соответствующую
Однако на Пхунпэке был надет не наряд из этого мира, а струящийся белый халат, излучающий чуть заметный, слабый свет, его длинные волосы были собраны и перевязаны резинкой. От него исходила необыкновенная аура, которой он превосходил всех окружающих. Пхунпэк с застывшим лицом тяжело заговорил:
– Как видите, ситуация плохая. Вместо того чтобы сопровождать души, вы будете защищать тех, чей путь в мире живых еще не окончен.
Дав эти указания, Пхунпэк куда-то улетел. Раньше он бы разразился длинной речью, но, похоже, сейчас действительно спешил. Как он и сказал, ситуация была паршивая. Рухнуло огромное здание, а окружающая его автомобильная дорога треснула и теперь напоминала спину черепахи. Даже издалека мы ясно видели спешные движения людей по исказившейся земле.
К счастью, поскольку было раннее утро, людей оказалось меньше, чем обычно, но все равно их было не так уж и мало. Дорогу начали перекрывать, а люди из соседних зданий поспешно эвакуировались.
– Сегодня этот мир покидает больше людей, чем я думал, – пробормотал Хан, постукивая пальцами по своим очкам без оправы. С их помощью он рассматривал, сколько людей, чьи врата были широко распахнуты, нужно направить в мир мертвых. В наше время редко когда так много людей умирает одновременно.
– Ничего не поделать. Это не что иное, как их выбор.
Я тоже поправил очки и посмотрел на обломки рухнувшего здания. Большинство людей погибли, и их врата были широко распахнуты, но также я увидел среди них и несколько человек, у кого они были закрыты. Выжившие. Их было так мало, что можно было пересчитать по пальцам максимум двух рук. Поэтому глава филиала Пхунпэк доверил их защиту только мне, Чхолю и Хану, а другим жнецам поручил вести души в мир мертвых.
– Идемте, нужно отвести их в место, где здание еще не рухнуло.
– Разве это не более сложная задача? Как мы можем вести за собой людей, которые нас даже не видят? Я оказался в Ханяне впервые за долгое время, а тут столько всего происходит.
– Ханян? Земля за Четырьмя Великими Вратами [20] – это не Ханян, а Сеул, – усмехнулся Хан, а затем крепко взял поводья.
Его черная лошадь с грохотом поскакала к рухнувшему зданию. Он в мгновение ока добрался до старика, мы последовали его примеру и схватили поводья.
20
Четверо Великих Врат (кор. ???) – четверо ворот, расположенных в центре Сеула, показывают его границы в более древние времена.
Несмотря на то что мужчина был пожилым, его жизненный путь еще не был окончен, а врата над головой не открылись. Рядом с ним лежала женщина средних лет, раздавленная насмерть обломками здания. Ее душа витала вокруг старика, который тяжело дышал и был на грани обморока. Как только Хан приблизился, она замахала руками, не давая ему подойти.
[Он жив!]
Похоже, женщина интуитивно почувствовала наше присутствие.
[Папа еще живой! Говорю же, он жив!]
Она повторяла эти слова раз за разом, плача, как ребенок, несмотря на то что по виду явно была средних лет. Выходит, она дочь этого старика. Я мельком услышал, как Чхоль с сожалением цокает языком.