Поклонник
Шрифт:
Дожидаюсь положительных кивков и на негнущихся ногах следую за секретаршей в сторону кабинета директора. Пытаюсь выяснить у девушки причины столь резкого вызова, но она сама ничего не знает.
На ходу лихорадочно стараюсь придумать убедительное оправдание и даже извинительную речь. Делаю глубокий вдох. Стучусь. Слышу резкое "да" и вхожу внутрь.
– Заприте дверь, – командует он сухо и жестом указывает на кресло. – Присаживайтесь, Клара.
Повинуюсь и усаживаюсь, не чуя собственного тела. Удивление и непонимание все больше порождает
Он поднимается, обходит вокруг стола, а затем, скрестив руки на груди, опираясь на столешницу всем своим плотным телом, встает напротив меня. Встает так близко, что я смотрю ему прямо на скрещенные руки. Радуюсь его не столь высокому росту, а то бы пришлось смотреть гораздо ниже. Поднимаю голову вверх, не понимая, что происходит.
– Как вы думаете, Клара, – начинает он с укором, – зачем я вызвал вас к себе?
– Честно говоря, я в растерянности, Альберт Гургенович, – от испуга говорю чуть ли не шепотом. Голос предательски хрипит, боязливо вырываясь из пересохшего горла. К креслу пришибает током, словно я оказалась на электрическом стуле.
– Не прикидывайтесь, что не знаете, о чем я говорю! – чуть не визжит он, яростно расстегивая воротник серой рубашки на багровой шее. – Вы считаете, такое поведение приемлемо для учителя?
– Честно говоря, не понимаю, о чем вы, – еле бормочу я невнятно и чувствую, как под этим взглядом прилипаю к креслу. Капля ледяного пота бежит между грудей, обжигая распаленную страхом кожу. Кажется, еще чуть-чуть я и услышу шипение, с которым испаряется соленая влага.
– Ц.. ц… ц… ц… ц… – цокает он языком. – Клара, Клара… Как нехорошо обманывать! – он качает головой в знаке порицания. Так фальшиво и театрально, что меня начинает мутить. – Может, «это» освежит вашу память?
Мужчина достает телефон, несколько секунд нетерпеливо что-то ищет в нем, а потом разворачивает ко мне экраном, располосованным жирными разводами от пальцев, и тычет им прямо мне под нос, со словами:
– Сегодня я наблюдал одну прелюбопытную сцену. Вот, полюбуйтесь!
Из-за смазанной картинки не могу понять, что он там пытается показать. От волнения никак не могу сосредоточить взгляд. Только спустя минуту понимаю – это видео. На нем запечатлен момент, где мы утром прощаемся с Карлом, возле его подъезда. Ошарашено, почти отрешенно смотрю на это действие, словно нахожусь в чертогах собственного разума и наблюдаю за нами со стороны. Вот мы целуемся, говорим, целуемся снова.
Отказываюсь верить в происходящее. В ушах все звенит и грохочет. Это атомный взрыв разносит в клочья и рушит мою свободу, карьеру, да и всю жизнь в придачу.
«Блядь! – только и думаю я. – Со всем прискорбием признаю официально, что я в полной заднице».
***
Досматриваю видео до конца. Скорее всего, на моем лице, хочу я того или нет, написана вся гамма чувств.
– Ну, так что, Клара Викторовна? Вспомнили? – ехидно спрашивает он, улыбаясь
Меня пугает этот вопрос, и я упорно молчу. Даже захоти я сказать хоть слово, все равно не смогу, хоть пытайте.
– Чего же вы молчите? Язык проглотили или задумались о своем несовершеннолетнем любовничке? – он буравит меня своими темными, почти черными глазами и выдерживает театральную паузу. – Если у вас нет никаких предложений, то позвольте высказаться мне. В данной ситуации я, в отличие от вас, вижу только два пути.
Два? Мне кажется он только один. И что-то подсказывает – мне он точно не понравится.
– Выход первый: я сообщаю о происшествии в нужные органы. Предоставляю видео, в доказательство моих слов, и все случается, согласно букве закона, где вы получаете срок, справедливость торжествует, а все вокруг довольны и счастливы. Но у меня будет для вас альтернативное предложение.
То, каким тоном он говорит это, не предвещает ничего хорошего. Совсем, совсем ничего. Продолжаю молчать, уже догадываясь о его намерениях, и молниеносно представляю все в красках и деталях. Плечи дергаются от отвращения.
– А поступим мы с вами следующим образом… Клара, – эта пауза перед моим именем выглядит так, будто он не решается назвать мое имя вслух. – Я закрываю глаза на увиденное, вы остаетесь работать у нас и ведете себя так, словно ничего и не случилось. Но! Иногда вы будете приходить ко мне в кабинет или даже домой, и, скажем так, удовлетворять некие мои потребности, – мужчина наклоняется, бесцеремонно кладет свою массивную загорелую руку мне на грудь и слегка сжимает ее. – Как вы понимаете, видео останется у меня, в качестве гаранта на будущее, что вы не решите досрочно разорвать наш с вами договор.
– Что вы себе позволяете! – кричу, оторопев от такой наглости, и брезгливо скидываю его похотливую руку.
– Ну же, Клара, не сопротивляйтесь. Хотя, раз такое дело, предлагаю перейти на ты. И, либо ты соглашаешься на мое предложение или я пишу на тебя заявление в полицию. Я же вижу, ты не только привлекательная, но еще и умная девочка и уверен, ты примешь правильное решение, – с этими словами он вновь кладет руку мне на грудь, но на этот раз сжимает ее ощутимо сильнее.
Вдруг мне становится так противно. Изо всех сил борюсь с собой, пытаясь не сопротивляться. А потом на меня нападает блаженное оцепенение, не дающее пошевелиться. Отключившее любую чувствительность.
– Вот и умница. Хорошая девочка, – говорит он, уже вовсю ощупывая меня. Затем резко нагибается и влепляет сальный, слюнявый поцелуй, пытаясь раздвинуть мои губы своим скользким языком. – Хочу сделать это с тобой прямо сейчас, – шепчет он возбужденно мне в рот и обдает несвежим дыханием.
Дух полупереваренного фастфуда отбивает желание не только близости, но и к еде в общественных местах на ближайшие три месяца.
– Сейчас? – вопрос получается чересчур резким, со срывом на фальцет.