Поле Куликово
Шрифт:
Что ж, давай. Только зачем головы другие ложить. Силой между собою померяемся.
То моему уму не подвластно. Царь пуща решает.
Так, ходи и спроси его.
Так тот и поступил.
А пока ходил, Челубей на земь опустился и стал челом к земле прислоняться, чтоб бога глас услышать. И добился своего спустя время небольшое.
Не торопись, подумай, - сказал тогда ему Бог, - может, можно беды этой избежать. Но, если другого нет, то сам себя не осрами и стань воочию, как подобает воину.
Так и поступлю, - ответил
Завидел то Димитрий, да и другие также и спросил:
Что ты делал, так о земь головой стучавшись?
Силу ума своего укреплял, - ответил Челубей, - спрашивал у бога совета. Только не бился я о земь, а лишь касался, чтоб лучше глас мой к богу донесся и его слышим мне был яснее.
Что ж, сказал он тебе?
– посмеялся Димитрий, - может, велел в поле уйти куда, чтоб битвы сей избежать?
Нет, сказал, чтоб подумали еще. Может, миром можно разойтись.
– Обманом творить дела хочешь, - вскричал за спиной того царь, разгневавшись на тверского посадника за его нерешительность.
– Чего стоишь? А, ну к делу приступай. Зачем я тебе награду сулил, чтоб речи здесь разводил с басуром этим. Beли быстро всем к бою приступать.
Тут-то тот клич и раздался боевой и завсегда русский "ура".
Бросились друг на друга воины с обоих сторон. Царь к тому делу подхлестнул лошадей некоторых, и битва зачалась. Не успели поговорить меж собою те два начальника ратных, как сеча сама собой и взошла.
Сошлись в едином бою они, да так оба о земь и ударились после ударов своих. Угодили копья прямо в сердца обоих, щиты те слабые пробивая и дань душ людских богу воздавая.
Завидя то, царь вскричал то слово русское, обе руки вверх подняв.
– Ура, за дело, братцы. Погиб басур главный. То мы их и победим всех. Сказав так громко, вмиг за спину своих спрятался. Но все ж догнала его
одна стрела и в место мягкое угодила, пока он на лошади своей обратно скакал.
Опечалился тогда царь. Поимел он вражду ко всему, войною зовущееся. Позор получил еще один, но тогда правду скрыл, вырвав стрелу ту с мякотью и о земь ее бросив.
Рану в кустах перемотал и одежду одел иную. Стал оттуда за исходом боя смотреть, рану поминутно поглаживая и приговаривая:
– Пущу слух, что Чингиз-хана я победил и вовек изгнал из земли русской. Землю спас от врагов и от "ига" ихнего освободил. 3а то честь мне будет великая и всегда чествовать меня люд будет, как царя великого. Димитрия святым обозначу и памятник ему воздвигну. Пуща, думают все о заботе
моей великой о люде простом. Князем его обозначу и велю почитать так всем его в годах. Сам скажу, что был в землях тверских
руководил с помощью бога нашего. Челом, яко тот басурь, бил о земь и до слуха божьего мой глас донесся. Так и скажу. И пуща то делают все люди
тверские, якобы в знак поддержки моей. Так им и объясню, как возвернусь отсель живым.
/Тверь та, что тогда прозывалась, именуется сейчас по-иному. Вверх земель московских не уходит, а ниже близ Владимира того остается/.
Так вот царь размышлял и из-за кустов в сторону битвы поглядывал. Вскоре поле то, одиноко среди болот, лесных редких древ состояще, кровью омылось, а надальше и залилось вовсе ею.
Стал люд русский изнемогать в деле том. Отступать начал. Пришлось царю вновь наперед выбежать, крикнув свое "ура" в очередной раз.
Устыдились воины того и снова в битву бросились.
Царь же обратно к кустам тем подался.
– Не царское то дело бои вести, - так говорил он сам себе, - надо за этим только взгляд вести и подоспевать во время нужное.
Раз обернувшись, царь посмотрел, как ход боя ведется. Тут стрела еще одна угодила ему точно в пах, как раз напротив места того, что сзади. Не стал он тогда ее вынимать и дождался до скончания боя, решив показать, что и он в нем участие принимал.
Долго шла еще сеча та, что куликовским или другим сражением обозначена, но конец все ж ей настал.
Одержали победу русичи, только-только в рядах своих человек осьмнадцать и насчитав. Ровно на столько их численность и превосходила, не считая царя того "великого".
Моголы все тогда полегли до одного.
Усмотря все то, царь наконец из кустов вышел и, хромая, к уцелевшим подошел.
– Велю памятную стезю свершить здеся, - начал он было свою речь победоносную, но кто-то из ратников закрыл ему рот, сказав так:
– Да, заткнись ты, царь-недотепа. Кому дело сие сотворили и почем мзду вызвали ушедших могол. Не простят нам того люди другие. Велят головы снесть.
А вы молчком двигайтесь, - не особо оскорбился на то царь, - скажете, что могол сам напал. А я подтвержу то по-своему.
Как то?
Потом расскажу, по дороге. А сейчас, сносите их всех в одну кучу. Захоронить надобно. Так Бог мне велит.
Ты что же, глас его слышишь?
Да, открылся он ныне мне, яко тому моголу, пред битвою. Потому и устояли мы. Бог на нашей стороне стал.
Так мы ж силою превосходили по люду всему?
– кто-то ответил царю.
То все пустое. Бог нам помог в этом. И об том сейчас говорит мне на ухо, - Иван-3 остановился и даже руку приставил в уху, чтоб лучше слыхать якобы было.