Поле под репу
Шрифт:
— Ой, — вытерла ушибленную часть тела девушка — сопли имели красноватый оттенок, но кровотечения не было — и осмотрелась. Их вынесло на дно громадного колодца: по стенам вились балконы этажей; с далёкого, но отлично видимого — освещение здесь оказалось на порядок лучше, чем в оставленном лабиринте — потолка свисали соединённые в блоки толстые цепи. — Что это такое?
— Откуда мне знать? — пожал плечами менестрель.
— Но вы же сами недавно говорили, что здесь мало кто отваживается ходить маленькими группами, — поймала его на лжи Дуня.
— Это верно — только я такой идиот да ты
— Так, может, пойдём дальше, — подёргала спутника за рукав Дуня, — чтобы с этой причиной опять не встретиться. Ей здесь есть где развернуться.
— Нет, мы пришли, куда надо. Нам во-оон туда, — парень указал пальцем в потолок. — Там выход наружу.
То ли менестрель, как и в тюрьме, умело выдавал желаемое за действительное, то ли он, не в пример девушке, отлично ориентировался в пространстве. А, следовательно, и в странном дворце морского города он вполне мог знать, куда идёт. Вряд ли к камере братцев, скорее — к потайному ходу, которым из плена выбрались и воры с Дуней.
— Что может быть лучше гор? — оценила перспективу странница.
И они поползли наверх — по крутым лесенкам, которые бывают только на кораблях и заводах, с этажа на этаж. К сожалению, им часто приходилось обегать чуть ли не половину очередного яруса, так как не все лестницы заканчивались дырой или открывающимся люком. На предложение Дуни отыскать более надёжный путь, музыкант ответил отказом — мол, свернём вглубь этажа, если не пройдёт тут. Наверное, проводник не хотел отдаляться от колодца, так как боялся не найти дорогу обратно.
Наконец, над головой не оказалось ни одного балкона.
— Добрались, — облегчённо выдохнул защитничек. Последний пролёт он преодолел, держась руками не за перила, а за ступеньки. Дуня на такой способ передвижения перешла после второй лестницы. — Ещё рывок — и мы в безопасности. Передохнём.
— А как же чудовище?
— Может, потеряло след?
— У него отличный нюх, — напомнила девушка и поморщилась.
— Н-да, — отчего-то смутился парень. — Но если сюда не выбралось, то где-нибудь отстало. А я, знаешь ли, не железный — у меня руки и ноги трясутся. Кто тебе люк станет открывать, если я навернусь? — Он кивнул на лестницу, у которой они обессилено упали. Эту конструкцию явно приварили впопыхах и намного позже того, как построили «лабораторию». Наверное, результат деятельности упомянутых «исследователей».
— Вы
Они помолчали, переводя дух.
— Слушай, а что это к тебе вояки пристали, да так агрессивно?
— Кто их знает, — Дуня печально улыбнулась. — Стечение обстоятельств, похоже. На вопрос, откуда я, сказала: «Дракон и Роза».
— «Дракон и Роза»? Они объединились.
— Вот и бойцы тем же интересовались. А я удивилась, ведь они всегда были вместе… — Девушка прямо посмотрела на спутника и, заметив недоверчивый взгляд, пояснила: — Понимаете ли, так кафе называется, в котором я работала. Вот и вся загадка.
— Кафе? — парень расхохотался в голос. — Вот так номер! — Таким, искренне веселящимся, он вновь походил на мальчишку, только что услышавшим самую лучшую шутку во вселенной. У него даже лицо просветлело, а волосы засверкали огнём, хотя, если на чистоту, рыжим певца назвать можно было лишь со зла — мол, все хитрые морды рыжие. Скорее, он был русым, как женщина-командир. — Вот дерьмо. — Неожиданно мрачно оборвал он смех.
— Для странствующего менестреля вы ругаетесь чересчур однообразно и дубово.
— Но ведь логично. Они наверняка изначально всё продумали, были вместе. Умно, — пропустив замечание мимо ушей, пробормотал музыкант. — И кафе. Мне стоило догадаться. Другие не знают, но я-то о нём читал, а четыре опять получить не смог. Как есть идиот. Круглый.
Дуня скривилась. Любопытно, когда и он предъявит ей претензии. Чем же она так перед миром-то провинилась?
— Знаешь что, сделай-ка личико смазливое подоброжелательней! — совершенно невпопад ни предыдущим словам, ни мыслям девушки рявкнул певец. — Ну, воняю — и что дальше? Мне ванну принять как-то негде было. И хуже бывало… — Он сунул нос к себе под мышку и натурально позеленел. — А, может, и не бывало. Да мне ж не в постель к даме лезть… — Совсем уж после вспышки стушевался он.
— Да если б от вас потом разило, — вздохнула странница. Что за чушь она несёт? — Всё васильки перебивают. А у меня на них аллергия… — И ещё более отстранёно поинтересовалась: — А зачем вы про дам врёте, если голубой?
— Что?! Да с чего ты… — он схватил девушку за плечи, казалось, решив прямо на месте доказать, что предпочитает женщин, но вдруг отпрянул, прижимая ладонь ко рту. — Ты-то к себе принюхивалась?
Несчастная побледнела. Однако не от оскорбления, а потому, что уловила непередаваемую смесь запахов тлена и ржавчины. И этот чудо-аромат исходил от неё. Точнее — от сумки.
— О Небеса! — охнула эстрагоновской присказкой Дуня. — Грибы!
Из-за «криогеника», чистоплюя и обострившегося желания Триль поскорее женить братца, девушка забыла отдать собранный урожай Раю, а тот не напомнил. Удивительная плесень, счищенная из-под сломанных зеркал генератора, сейчас разложенная по бумажным пакетикам, покоилась в кармане рядом с деньгами гостеприимного бригадира с железки. И, видимо, хлипкая тара прохудилась.
— Какая гадость!
Странница с лёгкостью отыскала источник вони и отшвырнула от себя подальше… и только после поняла: для того чтобы менестрель заговорил настолько невнятно и глухо, ему потребовалась бы дополнительная челюсть и полный рот свинца.