Полезный Груз
Шрифт:
При посадке не ощутили даже мягкого толчка.
Умеет же, сволочь, подумал Дубстер. Кто-то из непосвященных мог бы усомниться в нужности такого умения. Мягко ли, жестко ли сели – какая разница? Результат один – серая поверхность, холодные звезды, зловещий неприятный неполный диск Юпитера над горизонтом. Но разница безусловно есть, судя по приземлению предыдущей кастрюли два месяца назад. Те тоже шли себе на посадку по всем правилам, но сели боком, да так лихо, что из девяти членов экипажа в живых осталось пятеро, а кастрюля пришла в негодность. Не единичный случай, надо сказать, а когда у тебя вот-вот посадка, а жизнь, здоровье и благополучие твои зависят от господина Доувера, хочется, чтобы таких случаев было поменьше. Белагра! И при благополучном приземлении ничего другого, как уважать этого подонка, не остается.
Также
***
Половину экипажа Доувер оставил в кастрюле, а с остальной половиной направился к станции. Никакие тренировки не подготовят человека к гравитации в одну пятую земной. «Кенгурить» – подпрыгивать на двух ногах, передвигаясь таким способом по поверхности – не шибко удобно при ограниченности движений в «глубокопространственных» скафандрах.
Ну, правда, сопротивления воздуха нет, атмосфера никакая. То тут, то там плавают редкие молекулы, вызванные к сепаратному существованию радиационным электролизом. Защиту от радиации теоретически обеспечивает скафандр. Скафандр обогревается батареей за спиной. Датчики следят, чтобы давление воздуха внутри скафандра не увеличивалось и не уменьшалось. Сплошное удовольствие, белагра.
Станция в двух километрах от места приземления. Ближе опасно. Почему опасно – точно никто не знает, и нет никакой охоты уточнять, и без того противно.
Ледяная корка поблескивала тут и там, каменистые плеши отсвечивали серо, маленький солнечный диск, выпроставшись из-за огромного недвижного Юпитера, освещал поверхность и примерно четверть планеты-гиганта. Где бы ты не был на Ганимеде, Юпитер остается недвижим. Ганимед всегда обращен к нему одной и той же стороной.
Все пятеро шагающих волокли за собой каталки с грузом – с тем, чего не хватало на станции из подручных материалов. Доувер, кенгурящий впереди, в правой руке нес стек с электронными датчиками, отдаленно напоминавший трость из слоновой кости, с которой Людовик Четырнадцатый выходил на прогулку в версальский парк. Перед выходом короля в парк прислуга бежала включать многочисленные фонтаны. На Ганимеде фонтанов пока не обнаружили.
Показался кратер, который Доувер заметил при приближении к Ганимеду четыре часа назад, не нанесенный на карты – почему? Странно. Метров пятьдесят диаметром, небольшой. Начали обходить справа. Стек в руке Доувера мигнул контрольным сигналом возле рукояти. Не станция – до станции еще километр, вон она, видна. Что-то в кратере. Он сделал знак остальным и спустился по пологому склону воронки на двадцать метров. Мигание участилось. Доувер расчехлил топорик с обогревом, единственный на всю группу. Поводил стеком, определил направление сигнала, приблизился, присел, и ударил топориком по покрытой трещинами ледяной корке, явно недавней. И еще раз ударил. Лед крошился, а не трещал, под ударами. Обнажилась бронированная поверхность средних размеров багайда. Конечно же без опознавательных знаков, и каждый багайд весьма похож на любой другой багайд, но направление швов, ширина гусениц, наклон, расположение мотора, и сочетание всего этого вместе, всегда наведут опытного человека на мысли. Багайд мог просто заблудиться, или потерять управление, а также его могла подбросить какая-нибудь заинтересованная сторона, руководствуясь методом «разделяй и властвуй». Как бы то ни было, протест следует заявить именно по адресу русских. Несмотря на непрерывно растущую, грозящую вскоре перейти в бесконечность, крепость международных отношений, связи, охватывающей всю поверхность Ганимеда, нет до сих пор. Установить такую связь технически не сложно – наставить антенн с солярными батареями, договориться о длине волны, выставить дежурных. Но связи нет. Причина – общее недоверие. Помимо этого никому из крупных игроков здесь – ни русским, ни американцам, ни китайцам, ни даже немцам – не импонирует суверенное африканское присутствие на Ганимеде. Поэтому раз в полгода обнаруживается чей-то багайд вблизи от станции. Обычно их ловят – не шибко приятное, и не очень легкое, занятие. Скорость автоматического багайда
Доуверу подумалось, что русские багайды должны играть какую-нибудь русскую музыку при передвижении по поверхности, ну, к примеру, этюд Александра Скрябина, ре-диез-минор. Русские очень музыкальный народ. Как бы не была разрежена атмосфера Ганимеда, от звуков она должна же, по идее, вибрировать. Нужно только правильно рассчитать сигнал и локатор.
Когда они подходили к станции, Доувер, как предписывали ему правила, проверил – сколько израсходовано кислорода и электричества в батарее. Оказалось, израсходовано больше половины. Электричества. Но ведь он проверял, когда они еще только отошли от кастрюли – полная батарея. Всего два часа – и такой расход? Ну, в топорике подзарядилась батарейка, ну и что? Очень странно.
– Станция? Прием.
– Станция слушает.
– Капитан Доувер с сопровождающими. Мы у люка. Открывайте.
Подождали. Энергию экономили – внешний люк открывали вручную. Человек в скафандре встретил их в шамбре, махнул рукой, и вручную же задраил люк.
Красный индикатор на потолке шамбра сменился желтым, затем зеленым. Доувер первым снял шлем. Второй люк, ведущий в рабочие и жилые помещения, открылся автоматически, противно зашипев и заскрежетав.
В лицо сразу ударил привычный запах немытых тел. Тоже странно. Уж чего-чего, а фильтров на станции хватало, а вода наличествовала на Ганимеде в любых количествах. Автоматических резаков много, они просты в обращении и не требуют тщательного ухода, лезвия из хороших сплавов, обогревающая электроника вся состоит из двух примитивных схем. Правда, прежде, чем пить эту воду, рекомендуется насыпать в нее минеральную смесь и дать отстояться несколько дней. Но мыться-то можно! И стирать белье тоже. Апатия у них, видите ли. Все жалуются на апатию. Философствуют, ноют. Тепличные растения, а не репьи!
Вышедший снял шлем.
– Здравствуй, Краут, – сказал Доувер.
– Здравствуй, капитан, – без обычной надменности откликнулся Краут. – Дубстер здесь?
Дубстер как раз снимал шлем.
– Здесь, здесь, – сказал.
– Так я и знал, – разочарованно протянул Краут. И еще больше затуманился. За этот год он сильно изменился, постарел, осунулся. Любитель рыцарских романов и хорошего вина.
Верхняя, над поверхностью, часть станции оставалась нежилой все годы ее существования. Некоторые помещения стояли перманентно задраенные.
***
Узкий, тускло освещенный коридор соединял жилые отсеки с относительно просторным помещением, исполняющим функции каюткомпании.
В Центре Подготовки объясняли, что станцию строили первые экспедиции. Предполагалось, что станция временная, и что по мере развития и роста производства ее заменит внушительных размеров комплекс с жилыми и рабочими помещениями. Каким именно образом этот комплекс собирались строить было совершенно непонятно. Данную станцию соорудили, уточнив параметры древнего кратера путем нескольких точечных взрывов и привезя с Земли в десять заходов сборные отсеки. Фотографиями станции, подретушированными и подкрашенными, периодически развлекали публику научные и не очень научные публикации.
В эпоху подготовки к первым полетам вне атмосферы Земли многим думалось, что Пространство самоокупаемо в принципе, и обеспечит будущим колонизаторам любые материалы. Первые же полеты к ближайшему космическому телу – к Луне – развеяли радужные иллюзии на этот счет среди непосвященной части человечества. А профессионалы всё и так знали еще до запуска первого спутника.
Помимо Земли в Солнечной Системе нет мест, где можно было бы наладить производство чего угодно, начав хотя бы с постройки доменной печи. Добывать строительные материалы вне Земли бессмысленно – обрабатывать их все равно придется на Земле. Гелий-три – прекрасное сырье, а гелий-двадцать – удобное топливо для электростанций, но строить электростанцию на Ганимеде не для кого. Нужды немногочисленных прибывающих за гелием-три худо-бедно обеспечиваются атомным генератором, сконструированным пятнадцать лет назад русским заводом, специализирующимся на субмаринах. Доставлен генератор по частям, и собран с огромным трудом и риском. Топливо и запасные части доставляются с Земли, богатой материалами как никакая другая планета в Системе, и, возможно, в Галактике.