Полезный Груз
Шрифт:
– Безнадежно, – объяснил Багратион, и вздохнул. – Дней пять тебе можно выцарапать в бюджете, и ничего у тебя не выйдет, и закроем. Не расстраивайся – ни у кого бы не вышло, поэтому я и не хочу подставлять умелых, а тебе, Муравьев, все равно. С этим судом завтрашним скандальным голова кругом идет – все возбудились, и мы, и кирасиры, и может даже иностранные блюстители! Репортеры слетелись со всего света, а законники вообще решили в Москве конгресс себе устроить! Сняли себе конференц-зал в «Симоне», друг перед другом павлинят, представляешь? Морока одна с ними.
– Законники,
– Представь себе, Муравьев! Само собой адвокаты, но также и судьи, и прокуроры, и их помощники – кого только нет, из всех стран! Немцы, американцы, французы, японцы! Наших тоже много, конечно.
– Вы не находите, полковник, что совпадение странное?
– Где ж тут совпадение, Муравьев? Не фантазируй напрасно.
– Судят двоих из девяти членов совета директоров «Мечты», и третий, Лопухин, проходит как свидетель, потому что договорился со следствием. Судят за хищения, взятки, и прочая, и прочая.
– Ну и что?
– А Проханова работает именно в «Мечте».
– Допустим. Что из этого следует?
– И вдруг за три дня до суда она пропадает.
– Ты это к чему, Муравьев?
– Пропавшей занимается розыск, то есть мы, это понятно. Но к розызку неофициально приставляется кирасир женского полу под каким-то совершенно, пустяки, дурацким предлогом.
– Может и не совпадение. Ишь ты, сообразил.
– А что тут соображать?
– Действительно, Муравьев, банально, все догадались давно, я сразу подумал, что это не совпадение, что неспроста к нам кирасиршу присылают. Но язык ты все-таки попридержи.
– Пустяки, – сказал Муравьев. – А давайте начистоту, полковник.
Багратион посмотрел на него недовольно, посерьезнел, и сказал:
– Хорошо. Вот тебе начистоту. Завалишь это дело – и будет повод тебя уволить.
– Уволить?
– Да, Муравьев.
Багратион встал, заложил руки в карманы, и стал ходить возле стола. Сказал:
– Извини уж, брат, так получилось. Это не моя личная инициатива, это сверху идёт. Попросили назначить именно тебя. Ты не сильно виноват, не все ж рождаются со способностями к сыскному делу. Работу ты не найдешь, частным детективом в Москве тебе не быть с такой репутацией. Но если махнешь куда-нибудь, в какой-нибудь мхом поросший Дальнесибирск-на-кочках, там люди другие, отморозков много, может и найдешь себе что-нибудь, будешь участковым. Вот так обстоят дела, Муравьев, если честно.
Немного подумав, Муравьев сказал:
– А если я ее найду?
– Кого?
– Проханову.
Багратион усмехнулся.
– Найди, найди. А я устал тебя прикрывать.
– Вы меня никогда и не прикрывали.
– Ты проверял? Благодарный ты мой. Вон кирасирша наша идет. Пиночет. Вон, видишь?
Муравьев снова посмотрел на стеклянную дверь, а Багратион продолжил:
– Плавненько идет. Бравурна в степени немалой, кирасиры правду сказали. Ты ей не груби, Муравьев, она, хоть и сосланная к нам, а все-таки из них. Еще припомнит впоследствии. У кирасиров память знаешь какая? Веками помнят, суки.
Кирасирша Пиночет вошла в кабинет бодрым шагом, от души распахнув дверь настежь.
– Вот, позвольте представить … – начал было полковник, желая выглядеть учтивым.
– Не нужно, – объявила Пиночет хрипловатым дымчатым меццо. – Я и так знаю, а ему знать не положено, да и зачем.
Муравьев поразглядывал ее некоторое время, а затем сказал:
– Меня Виктор Игоревич зовут.
– Я знаю, капитан. Вы мне верьте.
Сказано было слегка ироничноo, возможно по привычке.
Муравьев кивнул и спросил сухим официальным тоном:
– Разрешите идти?
– Иди, Муравьев, с миром, – напутствовал его Багратион. – Иди.
Муравьев направился к двери.
– Помогите ему там, – доверительно тихим тоном сказал Валентин Ираклиевич Пиночету, и хотел дать еще несколько советов, но Пиночет его просто проигнорировала, повернувшись к нему спиной, и он смутился и замолчал. А она последовала за Муравьевым.
В коридоре Пиночет хлопнула Муравьева по плечу.
– Мне, капитан, нужно пописать, руки помыть, фронтальный обзор сполоснуть.
– И что же? – недовольным тоном спросил Муравьев, думая о своём.
– Женская латрина на этом этаже закрыта на евроремонт. Мне нужно, чтобы вы зашли в мужскую, проверили, нет ли кого, а потом встали у врат на страже. Я быстро.
Зайдя в латрину, освещенную чахлыми мигающими несинхронно светильниками и никого там не обнаружив, Муравьев вышел снова в коридор, придержал дверь, и кивнул Пиночету.
Дочь попа и дочь всесильного министра торговли проходят свидетелями на одном и том же скандальном процессе. Более того, они знакомы – скромная тихая Проханова и отвязная Чайковская. Кто бы мог подумать. Совпадение, сказал бы, к примеру, астроном или инженер. Но – не бывает таких совпадений, Муравьев. Карма, сказал бы буддист. Очень может быть, но ведь карма не на ровном месте появляется, и наличие такой кармы предполагает невероятную цепочку кажущихся совпадений. Берущую начало от встречи на Ганимеде.
А делать-то что?
Ну, это просто. Следовать изначальному плану.
Искать Проханову и не находить ее. Пусть кирасиры решат, что труп отнесло течением. Поверят ли? Эта вот дылда, умывающаяся в мужской латрине – поверит? Морда у нее неглупая. Тяжело с нею придется.
А ведь еще к Чайковской надо зайти, для проформы. Чайковскую хорошо охраняют, ничего ей на самом деле не грозит. А зайти – зайдем. Проведаем.
Ох, Муравьев, не придется ли тебе в самом скором времени убраться из Москвы? Не хотелось бы. И тому, другому, тоже не хочется.