Полицейское управление
Шрифт:
— Ничего. Два дурака. Марку и Язиджи ходят в школу, шляются с приятелями по Атлантик-авеню. За их невинность можно поручиться.
— Сними наблюдение с арабов и прикрепи людей к Станиславу.
О'Шонесси бросил трубку так, что она слетела с аппарата.
— Вот дрянь!
— Что случилось?
— Эта баба меня с ума сведет!
Харриган поднял палец и покрутил им как штопором.
— В аду нет места гневу, мой милый!
Пятым питейным заведением был бар для одиноких — «У Брэдли»
В начале седьмого вечера бар начинал наполняться. Раз в неделю, около пяти вечера, накрывался стол с холодными и горячими закусками. Появлялись манхэттенские бедняки, они заходили поесть и пообщаться.
Мэлоун сидел в конце длинной стойки, вертел в пальцах стакан, почти не обращая внимания на окружающих. Хайнеман отправился в Куинс, в «Асторию», играть в карты. Дэвис, Штерн и Джонсон сидели в баре неподалеку от Мэлоуна. Они забавлялись, наблюдая за пожилым господином с крашеными волосами, увешанным золотыми цепочками и браслетами, который пытался заигрывать с любым, кто оказывался рядом. Начинающие мошенники и застенчивые одиночки пытались завязать беседу. Пришедшие в поисках «правильного мужчины» одинокие женщины напускали на себя независимый вид, что делало их еще более жалкими.
Мэлоун отпил глоток. Он был озадачен. Неужели у нее была связь со Станиславом? Он вспомнил фильм «Лаура». Детектив, вызывая в памяти портрет Лауры, влюбился в убитую женщину. Теперь Мэлоун злился на Айзингер, которая спала со Станиславом. Не могла найти получше. Он посмотрел на входную дверь. Его приятель должен прийти с минуты на минуту.
Джейк Штерн попытался начать разговор.
— Женщина — как автобус. Если вы пропустили один, надо просто дождаться следующего, и он обязательно придет.
«Эрика Соммерс — не автобус», — подумал Мэлоун, протягивая стакан бармену.
В дальнем конце стойки сидела женщина. Это была крупная брюнетка с широкими плечами и красивым лицом. Детективы видели, как она только что отшила малого в визитке, похожего на адвоката. Потягивая виски со льдом, О'Шонесси с восхищением наблюдал, как брюнетка отразила приставание еще одного соискателя.
— Может быть, это замена Пене, — пояснил О'Шонесси.
Джейк Штерн нахмурился.
— Я по ней уже с ума схожу. Видел, какая грудь? Она великолепна.
Старлинг Джонсон подвинул свой стакан.
— Попробуй, друг. По-моему, эта дама только и умеет, что говорить «нет».
Штерн пил, наблюдая за дамой. Потом с грохотом поставил стакан.
— Почему бы нет?
Она почувствовала, что к ней проталкивается еще один придурок. Внезапно он оказался рядом и помахал бармену, заказывая выпивку. У него было лицо драчуна: квадратная челюсть и сломанный нос. Пухлые губы, обширная лысина. Но очень приятная улыбка.
— Теперь мне все ясно. — Он щелкнул пальцами.
— Что именно? — осведомилась брюнетка с ледяной улыбкой.
— Вспомнил, где я вас видел. Мы вместе служили на флоте. Подлодки. Помните?
—
— Старался вовсю. — Он держался подальше, стараясь не прикасаться к ней, чтобы окончательно завоевать доверие.
Оба рассмеялись.
Она отпила «Кровавой Мэри».
— Вы женаты?
— Да. Но у меня не все ладно.
Она понимающе улыбнулась.
— А у кого ладно? Вы любите кошек?
— О! Да я их просто обожаю! Восхитительные животные!
— У меня три.
«Наверное, твоя квартира провоняла кошачьей мочой», — подумал он, делая знак бармену.
Она опустила глаза.
— Меня зовут Элен Мак-Глейд.
Он увидел, как у нее покраснела мочка уха, и придвинулся ближе.
— Джейк Штерн.
Джек Файн был звездой местного значения благодаря своим статьям в «Дейли ньюс» три раза в неделю и нескольким рекламным роликам, прославляющим пиво на телевидении. Тоненький человечек с вечно недовольным лицом, длинными волосами и неизменным галстуком-бабочкой. Его пьянство стало притчей во языцех, дикие вечеринки — предметом зависти, его остроты считались непревзойденными. Нередко его можно было увидеть на Третьей авеню поливающим фонарный столб в предрассветные часы.
Мэлоун увидел Файна в дверях и помахал ему. Газетчик кивнул и начал проталкиваться сквозь толпу, что-то недовольно ворча в ответ на приветствия и вяло пожимая протянутые руки.
— Привет, привет. Рад видеть, как дела…
Мэлоун держал наготове неразбавленный мартини. Файн опрокинул мартини залпом, Мэлоун тут же протянул другой, заготовленный заранее.
— Получил твое послание. В чем дело? — спросил Файн.
Мэлоун наклонился к нему и доверительно зашептал:
— Мне надо, чтобы ты поместил кое-что в своей следующей статье. А именно: «Из надежного источника стало известно, что одно из правительственных агентств вместе с высокопоставленными чинами из полицейского управления пытаются замять дело об уголовном преступлении».
Файн придвинулся ближе.
— Ты что, схватил солнечный удар или еще что-нибудь? Я не могу поместить такой материал в обход редактора. Он захочет узнать источник, и я как миленький должен буду его назвать.
Мэлоун, подняв стакан на уровень глаз, рассматривал сквозь стекло искаженное лицо репортера.
— Этот источник — я.
Файн сердито поглядел на него.
— Я не могу держать это в тайне.
— Только для тебя и твоего редактора.
Репортер привалился спиной к стойке, скрестив на груди руки и задумался. Подошел бармен. Тони, «известный игрок», угощает их. Бармен поставил перед ними выпивку и кивнул в сторону Тони. Они подняли стаканы, приветствуя «известного игрока», тот вяло кивнул в ответ.
Мэлоун заметил, что Штерн и брюнетка исчезли.
Файн сказал: