Полицейское управление
Шрифт:
Выйдя из автобуса, детективы разделились. Каждый должен был действовать сам по себе. Они надвинули кепочки на глаза, чтобы их никто ненароком не узнал.
Группа мужчин в выцветшей форме стояла перед классной комнатой номер 2. На поясах — револьверы, с рукояток которых свисали очки для стрельбы. Мэлоун насчитал тридцать одного человека, когда появившийся в дверях инструктор пригласил группу в класс. Присев на корточки и сделав вид, будто поправляет камни, ограждающие сток, Мэлоун подобрался поближе. Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания. Недалеко от входа сидели
Двойные двери классной комнаты были открыты. Ноги Мэлоуна ныли от напряжения. Подобравшись к двери, он заглянул внутрь и тут же отпрянул. Инструктор по стрельбе читал лекцию, он был в хорошо подогнанной по фигуре форме, на бедре висел кольт 38-го калибра в расстегнутой кобуре. На металлическом столе у него за спиной сидели еще двое, один — здоровенный белокурый малый со светлой кожей и вьющимися волосами. Другой — Дэвид Анкори, доверенное лицо Якова Андермана.
Пока инструктор рассказывал об огне на поражение в ближнем бою, Анкори и блондин терпеливо ждали, свесив ноги со стола.
Отвернувшись от двери, Мэлоун двинулся обратно на корточках, сосредоточив внимание на работе. Потом уселся, привалившись спиной к листу рифленого железа, вытянул ноги и закурил. Посмотреть со стороны — еще один заключенный устроил перекур. Он сидел прямо под открытым окном, и ему было прекрасно слышно. Хайнеман и Штерн появились из-за угла и, приблизившись к Мэлоуну, присели рядом.
— Что там? — прошептал Хайнеман.
— Тсс… Слушай…
Инструктор говорил:
— Господа, сейчас я прочитаю вам разделы тридцатый и тридцать пятый параграфа второго Уголовного кодекса. «Если применение полицейским оружия на поражение оправдано при обстоятельствах, описанных в пунктах данного параграфа, это все равно не оправдывает полицейского, применившего такие меры к человеку при задержании или аресте».
Было слышно, как он захлопнул кодекс. Эхо пронеслось по классу.
Мэлоун представил себе инструктора, буравящего взглядом лица своих учеников, готовых выслушать его точку зрения.
— Иными словами, господа, если вы средь бела дня пытаетесь на углу Мэдисон и Пятьдесят третьей задержать злоумышленника, который только что взорвал Папу Римского и всех святых, или собираетесь пристрелить наркомана, который поднес нож к вашему брюху, вы, господа, — последовала долгая пауза, — будете в большой заднице… — Опять пауза. — Вопросы есть, господа?
Служащий стрельбища прошел мимо, направляясь в сортир. Он бросил взгляд на трех бездельников заключенных и продолжал путь.
Послышался возглас из класса:
— Эй, Уэсти, когда пойдем стрелять?
Впервые Мэлоун услышал голос Станислава.
— Ладно, ладно, расскажу все, что знаю. — Он говорил важно, как всезнайка. — После того как наш добрый приятель Дэйв закончит свое представление, вас разделят на две группы. Первая пойдет к мишеням, стрелять из «узи». Вторая останется здесь, сдавать экзамен. Потом наоборот. Конечно, вопросы, которые мы зададим первой группе, будут отличаться от вопросов для второй.
Послышался ропот.
Станислав
— После сдачи экзаменов вам поставят оценки. Когда в отряде появятся места, вас туда переведут. А пока вернетесь на нынешнее место службы.
Свист, аплодисменты.
— Господа, вы не имеете права никому рассказывать об отряде. Это совершенно секретно. Никогда ни с кем не обсуждайте того, чему вас здесь учили. Ни с женой, ни с девушкой, ни на исповеди. Даже с вашим напарником. Есть вопросы?
Долгое молчание.
Наконец Уэсти сказал:
— Ладно. Теперь передаю слово нашему другу Дэвиду Анкори.
Раздался знакомый голос Анкори:
— Перед вами, господа, пятидюймовый атташе-кейс, набитый огнестрельным оружием. Каждый боец отряда получит такой же чемоданчик. Он облицован материалом типа С, толщиной в четверть дюйма, который способен отразить разрывные пули. Держите его поближе к себе, он может спасти вам жизнь. — Открыв чемодан, он вынул автомат «узи». — Вы видите один из лучших автоматов в мире. Изобретен в Израиле майором Узи Галом, назван в его честь. За минуту может выпустить шестьсот пятьдесят пуль. Калибр девять миллиметров. Полностью заряженный «узи» весит восемь и восемь десятых фунта. У него есть переключатель, позволяющий вести огонь как одиночными выстрелами, так и очередями. — Он передернул затвор. — У автомата почти нет отдачи. — Донесся щелчок спущенного затвора. — Мушка коническая, прицел в виде буквы «L», с разметкой от ста до двухсот ярдов. — Он спрятал «узи» под правую руку. — Это оружие легко скрыть.
Мэлоун услышал стук: автомат положили на стол.
— А теперь подойдите, я покажу вам, как собирать и чистить оружие.
Мэлоун кивнул детективам.
— Пошли отсюда.
Доктор Соломон Эпштейн работал с волосками, используя разбавленный желатин. Поместил их на предметное стекло, склонился над микроскопом, наводя резкость. Белый халат Сэма был расстегнут. Он посмотрел на Мэлоуна.
— Что тебе известно о волосах?
— У мужчин они начинают выпадать после двадцати лет.
Усмехнувшись, Сэм стал смотреть в микроскоп. Разглядывая образцы, он сделался словоохотливым.
— Волосы на голове имеют круглое сечение, на торсе — овальное, как почки. На бороде — треугольное с вогнутыми сторонами. Состоят из стержня, оболочки и наружной коры. Патологоанатом может определить, кому принадлежит волос: человеку или животному и на какой части тела он рос. — Эпштейн отодвинулся от стола. — Взгляни.
Оседлав белый хирургический стул, Мэлоун склонился над микроскопом. Патологоанатом смотрел из-за его плеча.
— Обрати внимание, клетки четкие и ровные. Клетки волос животного выглядят по-другому, как мешочки. Ты смотришь на человеческий волос. Слева — волос из-под ногтей Айзингер, он сломан у основания. И продольные трещины на стержне.
— Что это означает?
— Это означает, что Айзингер вырвала этот волос с лица человека. Вероятно, ее убийцы.
— Что еще ты можешь сказать?
— Оба волоса из бороды мужчины кавказской расы. Она густая, а волосы у него вьющиеся, белокурые.