Политическая история Римской империи
Шрифт:
В течение нескольких лет Август был консулом, возглавляя административную систему государства. В 23 г., будучи консулом в одиннадцатый раз, он в середине года снял с себя консульские полномочия и отказался выдвигать свою кандидатуру на следующий год. После этого только дважды, в 5 и 2 гг. до н. э., Август снова занимал этот пост. И оба раза это было связано с усыновленными им внуками Люцием и Гаем Цезарями. В 5 г. Люций, а во 2 г. Гай надели мужскую тогу и получили различные почести как будущие наследники Августа. И принцепс явно хотел, чтобы эти торжественные акты были совершены при его консульстве. Последнее консульство Августа могло быть связано еще с одним событием — освящением храма Марса Мстителя, воздвигнутого в ознаменование мщения за убийство Цезаря. Освящением храма и последним своим консульством Август как бы подводил черту под междоусобной борьбой и высшими полномочиями, в условиях этой борьбы постоянно продлеваемыми. Но вместо консульства он получил пожизненную проконсульскую власть, дававшую ему верховные полномочия в провинциях и армии и как бы закреплявшую его положение как императора. Важны еще два обстоятельства. Во-первых, его проконсульская власть являлась большей,
Очень важное место в системе полномочий Августа занимала трибунская власть. По закону трибуном мог быть только плебей, но римляне придумали чисто юридическую фикцию, что власть может быть отделена от ее носителя (такой «фокус» был проделан уже для Цезаря). И вот отделенная от личности конкретного трибуна трибунская власть была передана Августу, который официально возобновлял ее ежегодно. Эта власть делала фигуру принцепса священной и неприкосновенной, давала ему в руки «право помощи», практически превращая плебеев чуть ли не в его клиентов, а главное — официально позволяла ему отменять любые не понравившиеся ему распоряжения магистратов. Наряду с ним избирали десять обычных трибунов, но августовская трибунская власть считалась высшей и по отношению к ним, их коллегой принцепс не считался, так что на него возможности трибунского вмешательства не распространялись, а он мог отменить решение любого трибуна. Таким образом, Август получил юридически безупречную возможность полного контроля над любым органом власти. Кроме того, в качестве обладателя трибунской власти он приобрел право предлагать любые законопроекты непосредственно народу, минуя сенат, что давало ему еще больше возможностей действовать относительно самовластно. А «священная неприкосновенность» трибуна делала любое покушение на личность Августа не только государственным, но и религиозным преступлением. Официально такая неприкосновенность распространялась на жену и сестру Августа, а фактически и на всю его семью. Это поднимало правящую семью над всем остальным обществом. И сам Август, и позже его преемники, сигнализируя обществу, кто будет наследником власти, давали предполагаемым наследникам именно трибунские полномочия.
Август принял, как уже упоминалось, «заботу о нравах и законах» (эти функции были важнейшими в полномочиях цензора). Теперь принцепс не только надзирал за моральным климатом в государстве и издавал соответствующие распоряжения, но и на законном основании мог проводить «чистку» сената и не допускать на должности лиц, ему неугодных и поэтому обвиняемых в моральной недостойности (правда, надо отметить, что Август пользовался этим крайне редко).
«Забота о нравах» была лишь одной из «забот», принятых на себя Августом. Такие «заботы» (curae) становятся важной частью его полномочий. Он «заботился» о снабжении Рима, раздаче продовольствия римским беднякам, об общественных работах, о дорогах, порядке в Риме и т. д. Для конкретного выполнения этих дел он назначал специальных кураторов, которые несли ответственность в конечном счете перед ним, но никак не перед сенатом или магистратами.
Еще до начала войны с Антонием и Клеопатрой будущий Август принял присягу не только от воинов, но и от всех жителей Италии и западных провинций. После победы над Антонием она была распространена и на восточные провинции. Принятие присяги делало всех жителей Римской империи (кроме, разумеется, рабов, которые были собственностью своих хозяев) клиентами Августа. Кроме того, сенат отдельно принял присягу на верность всем распоряжениям Августа.
Все провинции были разделены на сенатские и императорские. Первые по-прежнему находились в ведении сената, направлявшего туда проконсулов сроком на один год из числа тех, кто был консулом не менее пяти лет назад. Императорскими провинциями управлял принцепс. При этом он мог не выезжать в провинции, а оставаться в Риме, посылая для непосредственного управления своих представителей — легатов. Обычно они были из числа сенаторов и тоже бывшие консулами, но это было обычаем, а не законом. Главное же, что эти легаты подчинялись непосредственно императору, а не сенату и отправляли свою должность неопределенное время, пока это было угодно принцепсу. Обладая большей проконсульской властью, чем обычные проконсулы, Август мог отдавать распоряжения и последним, вмешиваясь, таким образом, в дела и сенатских провинций. В менее значительные провинции он отправлял своих уполномоченных более низкого ранга, обычно из числа всадников — прокураторов. Провинции были разделены так, что почти все те, где стояли войска, переходили к императору. Исключением была только Африка с одним легионом, остававшаяся сенатской. Разделение не было окончательным (при надобности провинции могли менять свой статус и границы), но разделение на две группы оставалось неизменным. Образовывавшиеся позже провинции сразу же становились императорскими.
По отношению к Италии и Риму, которые не были провинциями, Август проконсулом не был, хотя и оставался в этой должности, находясь на Апеннинском полуострове. Но он не раз то брал на себя заботу о снабжении хлебом или водой, то устраивал различные игры, принимал меры по обеспечению порядка в Италии и столице.
Являясь наместником многих провинций и командующим всей римской армией, Август имел право на телохранителей, а так как постоянно он жил в Риме, то и они находились там же. Так возникли преторианские когорты, или, как обычно их называют историки, преторианская гвардия. Впервые в Риме появился постоянный военный гарнизон, подчинявшийся только императору, а не сенату или другим магистратам. При Августе эти когорты не были собраны воедино, и часть их располагалась за городом, но само наличие войск обеспечивало власть принцепса. Во 2 г. до н. э. были назначены два префекта претория, т. е. командира преторианской гвардии. Как осуществлялось командование этими частями ранее, неизвестно. И вполне может быть, что ими командовал император.
Разумеется, исполнять все свои многочисленные обязанности в одиночку Август не мог. Возник «совет принцепса». Вообще-то, в римском обычае было принятие решений после совета с близкими, друзьями, иногда юристами. Тем более это было характерно для политических деятелей. Вокруг них формировался круг ближайших соратников, чьи советы могли приниматься во внимание. Круг таких советников образовался и при Октавиане, и в него, несомненно, входили Агриппа и Меценат. Однако теперь создание специального совета официализировалось. В него входили консулы (или один консул, если другим был Август), по одному представителю от каждой магистратуры и 15 сенаторов, выбранных по жребию. Решения этого совета приравнивались к постановлениям сената. Фактически был создан еще один орган власти наряду с сенатом.
Кроме этого, была создана целая сеть должностей для выполнения конкретных задач. Во главе Рима стоял префект Города[26], в его распоряжении находились городские когорты, и он отвечал за порядок в столице, а позже — ив его ближайшей округе. Раздачей и заготовкой продовольствия непосредственно занимался префект анноны. Поскольку Египет, скорее всего, стал личным владением Августа, он стал посылать туда своего префекта. Управление владениями императора и некоторые иные поручения выполняли прокураторы. Префект Города и некоторые другие префекты были сенаторами, остальные префекты и прокураторы, управлявшие не очень значительными провинциями, — всадниками, а все другие прокураторы — отпущенниками или даже рабами. Но важно не столько происхождение всех этих должностных лиц, сколько их положение — все они назначались императором, были подчинены только ему или его легатам, императором же и оплачивались. Так создается параллельный государственный аппарат, основанный на бюрократическом принципе — назначении (а не избрании) сверху вниз и ответственности снизу вверх.
Для выполнения всех своих разнообразных обязанностей Август нуждался в деньгах, хотя был очень богатым человеком. Уже после того, как большую часть своего состояния он потратил, как сам заявлял, на благо государства, он оставил своим наследникам 150 млн сестерциев, не считая 90 млн, которые они должны были раздать гражданам и воинам. Частично он пользовался своими средствами, мог обращаться и к государственной казне. Но уже в его время наряду с прежней казной — эрарием — начала создаваться отдельная императорская казна — фиск (от слова fiscus — корзина, денежный ящик). Постепенно фиск стал приобретать большее значение, чем эрарий, хотя при Августе этот процесс только начинался.
По его инициативе была создана и специальная военная казна, в которую сначала внес свои деньги он сам, а затем уже она стала пополняться налогами с наследства и аукционов и предназначаться для выплаты денег солдатам при их отставке. Этим «военным эрарием» тоже распоряжался император.
Таким образом, власть Августа основывалась на концентрации в его руках многочисленных и разнообразных полномочий, большинство из которых (если нс все) по одиночке восходило к республиканской эпохе. Но в это время они приобрели новый характер, а объединившись, дополняя и перекрывая друг друга, создали совершенно новое качество — личную власть принцепса. Объединение различных полномочий каждый раз официально диктовалось благом государства. С этой точки зрения режим, установленный Августом, мог рассматриваться как чрезвычайный. В то же время, возникнув раз, такое объединение становилось постоянным. И сочетание чрезвычайности и пожизненности (а в перспективе и вечности) стало важной чертой нового политического строя.
Сам Август утверждал, что он имел равную власть со своими коллегами, а превосходил их только авторитетом (auctoritate). И в этом он лукавил. Даже официально его проконсульский империй и трибунская власть были большими (maiores)[27], чем у остальных проконсулов и трибунов, так что на него они воздействовать не могли, а он на них мог. Но в одном Август был прав: он один обладал auctoritas. Это слово переводится как «авторитет», но оно многозначно; происходит от глагола augeo — увеличивать, и отсюда auctor, что, в частности, означает и увеличивающий, автор. Как автор создает какую-либо вещь, так лицо или институт, обладающий auctoritas, — норму поведения другого лица или института, поэтому данное слово имело не только моральное, но и правовое значение. В частном праве auctoritas была гарантия, ручательство, а также согласие (например, auctoritas domini — согласие господина на совершение рабом молитвы или обета, auctoritas patris — согласие отца на вступление сына или дочери в брак и т. д.). В публичном праве это было одобрение того или иного органа. Так, сенат должен был одобрить любое решение комиций, в том числе выборных, и это являлось auctoritas patrum; с IV в. до н. э. сенат стал давать такое одобрение заранее, что в значительной степени его обесценивало. Существовало и auctoritas populi — согласие народа на усыновление. Обязательная сила судебного решения или закона тоже называлась auctoritas. Наконец, это слово означало также «общественный вес», «уважение», «власть, основанная на моральной силе». В конце республиканской эпохи Цицерон говорил об auctoritas именно как о нравственной силе, дающей человеку моральное право осуществлять власть. Именно на auctoritas должен будет, по мысли Цицерона, опираться будущий ректор республики, осуществляя примирение общества и оздоровление государства. И эти мысли Цицерона, несмотря на печальную судьбу автора, не были забыты римской политической и интеллектуальной элитой. Август, говоря о превосходстве коллег auctoritate, имел в виду в первую очередь именно авторитет в том смысле, какой мы ему придаем сегодня и придавал Цицерон, но многозначность термина позволяла использовать и другие его значения, и особенно согласие на все, что происходит в государстве. В известном смысле, обладая auctoritas, Август выступал и гарантом существовавшего положения.