Политическая история Римской империи
Шрифт:
Его auctoritas подчеркивалась и его новым именем. В свое время Октавиану предлагали имя Ромул, видя в нем нового основателя Рима, но он отверг его якобы из скромности, но, скорее, потому, что такое имя вызывало ассоциацию с царской властью, а Октавиан возникновения подобных ассоциаций не желал. Но он согласился на другое имя — Август. Еще до этого он уже именовал себя Цезарем сыном божественного, а иногда и Императором, следуя в этом своему приемному отцу. Цезарю было дано право использовать титул императора в качестве преномена. Однако до 29 г. до н. э. Октавиан поступал так не совсем законно, а в этом году это имя было легализовано. И теперь его полное имя звучало Император Цезарь сын божественного Август. Больше уже не было речи ни о Г. Октавии, ни даже о Г. Юлии Цезаре Октавиане. Новое время — новое имя. Сама необычность этого имени поднимала его над всеми римскими гражданами, каждый его элемент был значимым.
Слово «император» сначала обозначало военачальника, до этого не бывшего магистратом, но позже оно стало обозначать вообще магистрата, обладавшего империем и в качестве такового командующего армией. Сравнительно рано возникло еще одно значение этого слова. «Император» превращался в почетный титул, который
Август
Таких аккламаций могло быть несколько, если полководец одерживал несколько побед и все они отмечались и солдатами, и сенатом. Так, например, Помпей был трижды императором. Но иногда наместник провинции (проконсул или пропретор) мог называть себя императором и без аккламации, подчеркивая этим титулом свою власть над подчиненным населением. В таком случае он выступал как император перед провинциалами, но в Риме таковым не считался. В период поздней республики значение слова «император» как почетного титула становится преобладающим, но смысл командования войсками (а не только почета) никогда из этого понятия не исчезал. Таким императором 21 раз был и Август. В первое время он иногда допускал, чтобы и некоторые особо доверенные его полководцы тоже получали этот титул. Однако после 22 г. таких случаев уже больше не было. Отныне единственным источником победы являлся принцепс, и только он один мог быть императором. Превращение же победного титула в преномен (личное имя) подчеркивало победоносность главы римского государства.
Еще важнее другой аспект этого имени. Император являлся верховным главнокомандующим, ответственным за всю внешнюю и военную политику и, по крайней мере, ту часть финансов, которая обеспечивала проведение этой политики. В этом он напоминал афинского стратега, но, в отличие от того, получал свои полномочия не ежегодно от народа, а раз и навсегда пожизненно. То, что слово становилось преноменом, подчеркивало постоянность императорских функций. Очень скоро он стал единственным императором, и никакой другой полководец притязать на этот титул уже не мог. Только Август в качестве единственного императора обладал правом ауспиций — гаданий перед началом военных действий, и остальные командующие армиями являлись только его легатами, а потому и на триумф право имел только Август (и его преемники), а сам полководец мог только в награду от императора получить так называемые триумфальные отличия. Последним триумфом, отпразднованным не самим императором и не кем-либо из членов его семьи, был в 19 г. до н. э. триумф Л. Корнелия Бальба за его победы в Африке. В качестве единственного главнокомандующего Август с полным правом говорил «моя армия», «мой флот». Греки переводили слово «император» как ?????????? — самодержец.
Имя Цезарь ранее было когноменом одной из фамилий рода Юлиев, а отныне стало номеном (родовым именем) нового владыки Рима. Это вводило в римскую политическую жизнь определенный элемент династийности: Октавиан получал власть не только и не столько по волеизъявлению сената и народа, сколько по усыновлению его Цезарем. Последний рассматривался не как обычный человек, а вскоре после смерти был официально обожествлен. Недаром освящение его храма стало одним из первых дел победителя после возвращения в Рим. И подчеркивание этого (сын божественного, т. е. Цезаря) поднимало приемного сына Цезаря на надчеловеческий уровень.
Еще больше это ощущалось в новом когномене — Август. Как и auctoritas, это имя происходит от глагола augeo — приумножать, увеличивать, расширять, покровительствовать и имело значение «возвышенный», «священный», «величественный», но также и «правильный». Недаром в грекоязычной части империи его переводили словом ???????? — священный, чтимый. Тем самым носитель этого имени возвышался над обычным человеческим миром и в какой-то степени приближался к миру богов, совершая, как и те, правильные и в то же время сакральные деяния. Когда-то писали, что Ромул основал Рим augusto ritu — по правильному, священному обряду. Римляне воспринимали слово augustus как связанное с augur (так назывался один из самых уважаемых жрецов), а первым авгуром считался тот же Ромул. Так что, отказываясь от имени Ромул, новый правитель Рима все же принимал в своем имени намек на первого основателя Города и, следовательно, связывался с ним как новый основатель. Римляне не могли не воспринимать слово «август» в связке с однокоренным словом «авторитет», в том числе с «авторитет отца», т. е. с отцовской властью. Август — всеобщий отец. Из всего набора имен Август становится самым распространенным. Именно Августом стали называть главу государства римляне, и под этим именем он, как уже было сказано, вошел в историю.
Имена Цезарь, Август, а несколько позже и Император стали входить в набор имен почти всех преемников Августа, превратившись из обычных имен в титулы правителя. В первое время римляне особое внимание обращали на цезаревский и августовский элементы, но в историческом плане самым плодотворным оказался первый, ибо именно он воплощал идею верховной власти. Теперь не только фактически, но и формально можно говорить о Римской империи как о государстве, находившемся под властью императора.
К сфере auctoritas относится и положение Августа как принцепса. Это слово в значении руководителя государства впервые употребил Цицерон, но оно, как говорилось выше, существовало издавна, означая «первенствующий», и с давних пор в Риме правили различные принцепсы. Это были выдающиеся люди, «первые мужи» государства, отличавшиеся своими деловыми и особенно моральными качествами, на деле доказавшие свое право быть высшими авторитетами, как, например, Сципион Африканский, спасший Рим от Ганнибала. Существовал и официальный титул — принцепс сената. Его обычно имел уже достаточно старый сенатор, прошедший всю лестницу магистратур вплоть до цензуры (как правило, самый
К сфере auctoritas относится и положение Августа как верховного понтифика. В период республики это была очень почетная должность, но на деле дававшая ее носителю немного реальных преимуществ. Характерно, что Лепид, оставаясь до самой смерти верховным понтификом, не играл и не мог играть никакой роли в жизни государства. И Август мог совершенно спокойно оставить за ним этот пост, не думая, что тот хоть как-то сможет его использовать в своих целях. Но, став сам верховным понтификом, он фактически изменил содержание этой жреческой должности. В этом качестве он отныне возглавлял всю культовую систему государства и стал главным защитником римского народа перед богами.
В результате всех мероприятий, проведенных начиная с 27 г. до н. э., в Риме устанавливается новый государственный строй — принципат. Это, конечно, далеко не была «восстановленная республика», но не была и монархия в чистом виде, по крайней мере монархия эллинистического типа. Принципат был основан на целостном, интегральном объединении монархических и республиканских элементов. Они объединились так тесно, что разорвать это единство оказалось невозможным в течение двух столетий. Конечно, постепенно монархические элементы возобладали, оттесняя республиканские, но полностью их не уничтожили. У республики уже не было сил возродить старый режим, да и время для этого было совсем неподходящее. С другой стороны, монархия еще не имела достаточной материальной и социальной опоры, кроме различного рода вооруженных сил и моральной убежденности в неизбежности личной власти, чтобы утвердиться в качестве единственной силы. Характеру античного общества с его двойственностью социально-экономической основы более всего соответствовала определенная двойственность политического строя. Принципат оказался исторически перспективен, чтобы соединить утрату полисного характера Римом, историческую обусловленность гибели республики, невозможность управления огромным государством старым государственным аппаратом с сохранением полисно-республиканских традиций, с античным характером римского и романизованного провинциального общества. Принципат отвечал основным характеристикам римской ментальности и ценностям римского общества. Внешне не было создано ничего нового. Все полномочия, приобретенные Августом, существовали и до него, а их концентрация в одних руках римскому сознанию не противоречила. Победы, одержанные и до 27 г. до н. э., и позже, а пожалуй, еще в большей степени установление стабильности после хаоса гражданских войн полностью оправдывали в глазах общества особое положение Августа. Официальное восстановление не только республики, но и свободы — libertas — вполне соответствовало одной из самых чтимых категорий римской системы ценностей. Конечно, теперь свобода связывалась с личностью Августа (liber-las Augusti), но это обществом вполне принималось. Принцепс — не царь, а первый гражданин, и такое положение и широкие слои римского общества, и сенат вполне устраивало.
Внутренняя политика Августа. Август пришел к власти как лидер одной из партий, победивший в гражданской войне. Сначала он и действовал как партийный вождь, опираясь прежде всего на своих сторонников и преданных ему людей. Значительную роль среди них играл ?. Випсаний Агриппа. Он происходил из всаднического рода, был ровесником Августа и еще в школе познакомился с будущим принцепсом, которого сопровождал во всех делах и поездках. Вместе с Октавианом Агриппа в апреле 44 г. прибыл в Рим. Позже он был народным трибуном, городским претором, управлял Цизальпинской Галлией. В 42 г. он участвовал в битве при Филиппах. В 37 г. до н. э. Агриппа впервые стал консулом. В это время Октавиан готовился к решающей схватке с Секстом Помпеем, главной силой которого был флот, и Агриппа в ответ построил порт в Байях и создал фактически новый флот, выступив во главе его против Секста и одержав над ним решающую победу. Во время войны Октавиана в Иллирии в 35 г. Агриппа снова командовал флотом, обеспечивая морскую поддержку кампании своего вождя. Будучи в 33 г. эдилом, он начал строительство новых водопроводов и бань в Риме, что тоже было важно для привлечения симпатий городского плебса к Октавиану, а в следующем году занялся подготовкой нового флота для решающей схватки с Антонием. В 31 г. Агриппа командовал эскадрой, одержавшей победу над антониевско-египетским флотом при Акции. Вернувшись в Рим, он подавил беспорядки в городе, обеспечив своему шефу хорошую базу для возвращения.