Политические тайны Второй мировой

Устинов Виктор Михайлович

Вяземской линии обороны Ставка придавала исключительно значение и к началу октября она в основном была готова. Планировалось возвести более 4,5 тыс. железобетонных дотов, но успели построить около 900, вместо них возводились не менее прочные казематированные деревоземляные пулеметные и артиллерийские сооружения, число которых на линии достигало более 10 000. Помимо этого для пехоты были отрыты окопы на отделение, снабженные козырьками, защищавших солдат от осколков, а на открытых местах были проложены хода сообщения. Общая длина заграждений всех видов достигала 10–15 км на батальонный район обороны, и они были расположены на фронте более 600 км. Казалось, что созданный Вяземский оборонительный рубеж обеспечит войска Западного, Резервного и Брянского фронтов от всяких случайностей, так надежно и прочно он был сделан. Однако его не удалось применить с пользой для войск Там, где он меньше всего был подготовлен, на главных дорогах, ведущих к Москве, вражеские танковые и механизированные войска, легко прорвали оборону стрелковых дивизий на стыке Западного и Резервного фронтов, и вышли в тыл обоих фронтов. Вяземская линия обороны была оставлена нашими войсками почти без боя на всем ее протяжении [530] .

Еще раз была вскрыта пагубная привычка советских командиров начального периода войны: укреплению местности придавать большее значение, чем укреплению воинского духа, без опоры на который нет никакого смысла возводить сооружения даже из бетона и железа.

530

Военно-исторический журнал, № 12, 1966, с. 13.

Положение со стратегическими резервами оставались напряженными. Сформированные после начала войны резервные армии и отдельные дивизии были израсходованы для ликвидации прорывов немецких войск на Западном направлении, под Ленинградом и Киевом. Несмотря на тревожное положение на нашей дальневосточной границе, Советскому Верховному Главнокомандованию пришлось уже в сентябре начать переброску с Дальнего Востока нескольких дивизий в свой резерв. Из Закавказского военного округа нельзя было взять ни одной дивизии, так как имевшиеся там силы обеспечивали не только неприступность нашей границы со стороны Турции, но и несли службу в Иране, где они находились согласно Советско-иранскому договору, чтобы предотвратить захват Ирана фашистской агентурой и обеспечить безопасность перевозки грузов, которые могли поступать из США и Англии через порты Персидского залива.

Все приказы и распоряжения Ставки войскам на Западном направлении требовали от командующих и штабов усилить разведку противника и своевременно вскрыть его намерения, тщательно готовить оборонительные рубежи на наиболее вероятных направлениях наступления врага, иметь сильные противотанковые резервы и всеми силами оберегать полосу обороны фронтов от действий вражеских лазутчиков и диверсантов.

Но и в этой, казалось бы, ясной для всех задачи маршал С.М. Буденный, пытаясь загладить свою вину за поражение советских войск под Киевом и Одессой, испросил разрешения у Сталина провести частную наступательную операцию силами 43-й армии северо-восточнее Рославля для угрозы Смоленску, а генерал АН. Еременко, тяготившийся своей неудачей по задержанию танков Гудериана, добился разрешения провести наступление частью сил левого крыла своего фронта для овладения городом Глухов, чтобы лишить противника тактических преимуществ на своем направлении. Цель этих операций была ничтожная, но на их выполнение были брошены лучшие силы Резервного и Брянского фронтов, и все внимание штабов и разведорганов за несколько дней до генерального наступления немецко-фашистских войск на Москву было приковано к этим второстепенным событиям. Из-за этого не были своевременно установлены районы сосредоточения ударных сил группы армий «Центр» и направления их возможных действий. Брянский фронт, например, сосредоточил свои резервы в районе Брянска, а противник наносил главный удар из района Глухов — Шостка, то есть на 120–150 км южнее Брянска.

Подготавливая план оборонительной операции, командующий Западным фронтом генерал И. Конев определил шесть вероятных направлений действий противника, но ни одно из них не оправдалось; гитлеровцы нанесли главные удары севернее и южнее автомагистрали Смоленск — Москва.

С 20 сентября огромная немецкая армия начала проводить крупную перегруппировку, выдвигая на главные направления танковые и моторизованные дивизии, основную массу артиллерии и авиации. Одновременно, при подготовке к генеральному наступлению на Москву гитлеровскому командованию удалось вскрыть характер обороны войск Западного, Резервного и Брянского фронтов, найти в ней уязвимые места и точно так, как и 22 июня, немцы нанесли сильные удары в стыки между фронтами и армиями и именно там, где она была наиболее уязвима: одноэшелонное построение, слабая насыщенность войск противотанковыми средствами и удаленность резервов. Командующие и штабы трех наших фронтов, из-за недооценки роли войсковой разведки и недостатка анализа действий врага, так и не смогли определить в полосе своей ответственности состав и силу создаваемых ударных группировок противника, и направление их боевых действий, и удар снова оказался для советских войск неожиданным и внезапным.

Первой операцию «Тайфун» начала южная ударная группировка немцев против войск Брянского фронта, на острие ее находилась 2-я танковая группа генерала Гудериана. И здесь тактика и оперативное искусство немецко-фашистского командования была типичной: сосредоточение на узком участке мощной пробивной силы в лице танковых и моторизованных дивизий, поддерживаемых сильным авиакрылом, и расширение этого удара в глубину обороны противника с как можно большим темпом продвижения.

Командующий фронтом генерал Еременко и его штаб с беспечным благодушием относились к собственной судьбе: разведка противника велась из рук вон плохо, замысел германского командования относительно дальнейших действий немецко-фашистских войск не был разгадан, а оборона фронта строилась по кордонному принципу, изжившему себя еще в XIX веке. Все фронтовые резервы командующий расположил близко к линии фронта, что не позволило совершить ими маневр в сторону флангов. Танковые бригады были равномерно разбросаны по всему фронту, а четыре кавалерийские дивизии были отданы на усиление армий; командующий фронтом не имел резервов, стыки не были обеспечены. [531]

531

ЦАМО РФ. Ф. 15, оп. 11600, д.983, л. 93.

Для войск Брянского фронта неожиданным оказался удар 30 сентября 2-й танковой группой врага из района Шостка — Глухов на Севск и Орел, в тыл обороняющихся советских войск Командование фронта могло силами четырех кавалерийских дивизий, поддержанных группами танков в 100–150 единиц, и гвардейскими

минометами остановить танки противника, но с принятием таких решений генерал Еременко все время запаздывал. Армии Брянского фронта оказались расчлененными, а их тыловые коммуникации — перехвачены. Штаб фронта к началу операции располагался на удалении 160 км от передовой линии, а когда к нему прорвались танки противника, его некем было оборонять. Генерал Еременко вынужден был лично участвовать в отражении нападения немцев на свой командный пункт. Управление во всех звеньях было потеряно. Связь фронта с армиями была нарушена и Ставка вынуждена была, не имея ясного представления о событиях, происходящих на Брянском фронте, взять управление некоторыми армиями фронта на себя [532] . Командующий фронтом генерал А Еременко до своего ранения оставался в штабе 3-й армии, сведя свою роль к управлению одной этой армией.

532

A.M. Василевский. Начало коренного поворота в ходе войны. В кн.: Битва за Москву. М., 1968, с. 17.

В первый день наступления передовые авангарды танковой армии Гудериана продвинулись на глубину до 120 км, а к исходу 6 октября стремительным ударом немцы овладели Брянском. В тот же день, на его исходе, танкисты Гудериана соединились со 2-й армией Вейхса и окружили 26 советских дивизий 3-й, 13-й и 15-й армий Брянского фронта.

3 октября одна из танковых дивизий Гудериана, действовавшая на правом фланге его армии, легко овладела городом Орел, в котором почему-то не было наших войск Позже выяснилось, что советские и партийные руководители сбежали с города, и население оказалось беззащитным. Напрасно некоторые политики-дилетанты думают, что народ сам по себе может спасти себя в трудную годину. Такого не бывает. Власть, опираясь на народ, может спасти себя и людей, если сможет их поднять на самоотверженную борьбу. Иного пути просто нет.

Ранним утром 2 октября на восток ринулись главные силы группы армий «Центр»: три пехотные и две танковые армии, насчитывавшие в своем составе 56 пехотных, 8 моторизованных и 14 танковых дивизий, при поддержке 2-го воздушного флота. В наступление на Москву были брошены все силы, что были в распоряжении командующего группой армий «Центр», что было верхом самоуверенности и рискованным шагом фельдмаршала фон Бока, надеявшегося в одном сражении разгромить советские войска и за две недели боев открыть дорогу к овладению русской столицей. В резерве командования группы армий «Центр» имелась одна танковая дивизия, одна бригада и один полк, носивший громкое название «Великая Германия».

На направлениях главных ударов противник имел многократное превосходство в силах и средствах. Так, на духовщинско-сычевском направлении на 50-километровом участке в стык 30-й и 19-й армий Западного фронта наступали 12 дивизий, в том числе 3 танковые (415 танков) и 1 моторизованная [533] . Им противостояли пять советских ослабленных дивизий, и превосходство врага было в живой силе в 5–6 раз, в танках — в 10 раз. Быстро прорвав оборону на стыке двух армий, подвижные части немцев вышли на оперативный простор и развивали наступление на Сычевку и частью сил на Вязьму. В самый напряженный момент, 2 октября, управление войсками было нарушено, и причиной этого был сильный авиационный удар по командному пункту Западного фронта в районе Касня, местоположение которого стало известно немцам [534] . 6 октября ударные танковые группировки немцев вышли к Вязьме, и значительной части войск Западного фронта грозило окружение.

533

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой. М., 1964, с. 34.

534

ЦАМО РФ. Ф.208, оп. 2511, д.215, л.13–14.

Тем временем южнее, на рославльско — спас-демянском направлении, противник нанес удар в стык Западного и Резервного фронтов силами 17 дивизий, из которых было 7 танковых и моторизованных, и легко прорвал оборону войск Резервного фронта. Выйдя на оперативный простор немецко-фашистские войска двигались по тылам и к 6 октября 4-я немецкая танковая армия через Спас-Демянск вышла к Вязьме, где соединилась с 3-й танковой армией, наступавшей из района Духовщины. К 7 октября 16-я, 19-я и 20-я армии Западного и 24-я и 32-я армии Резервного фронта были окружены западнее Вязьмы. В это же время были окружены и три армии Брянского фронта — 3-я, 13-я и 15-я армии. Это катастрофа была пострашнее катастрофы, случившейся 22 июня, когда фашистская Германия напала на Советский Союз. Тогда разгрому подверглись три армии Западного фронта, и после войны маршалы и генералы вину за это поражение и за весь неудачный для советских войск начальный период войны возложили на Сталина, сняв с себя всякую ответственность за неготовность войск к войне. Возложить вину за окружение и разгром советских войск в Вяземском и Брянском котлах на Сталина те же маршалы и генералы не решились, и они пошли по пути умолчания этой трагедии: не называя виновных и, главное, не вскрывая причин, которые к этому привели. Ведь в начале октября 1941 года никакой внезапности не было — и Ставка, и командующие фронтов ожидали наступление немцев и, в отличие от первого дня войны, все войска на западном направлении располагались на хорошо подготовленных оборонительных позициях, ждали наступлении немцев и в первый же день не выдержали силы его ударов. Вновь оправдалось массированное применение фашистским командованием танков на узком участке фронта и вновь советское командование оказалось неспособным ему противостоять. По-прежнему плохо изучался противник и местность, на которой он мог массировано применить свои танки и бронеавтомобили, по-прежнему фронтовые и противотанковые резервы распределялись по всему фронту, а не на тех направлениях, где можно было ожидать главного удара врага. Командование Западного, Резервного и Брянского фронтов весь сентябрь занималось укреплением обороны и не позаботилось даже отработать планы отвода войск на ржевско-вяземский оборонительный рубеж, а при угрозе окружения — и дальше на восток.