Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
Стр. 7–13. — «Состоялась ли встреча Гумилева с Робакидзе, мы не знаем. Неизвестно также, приступил ли Гумилев к работе над переводом «Змеееда» и помог ли он публикации статьи Робакидзе. Эта статья под названием «Грузинский символизм. Важа-Пшавела» появилась в августе 1911 г. в журнале «Русская мысль», редактором литературного отдела которого был В. Брюсов» (Никольская Т. Л. Гумилев и Грузия // Исследования и материалы. С. 619). Следует добавить, что «Змееед» — поэма Важа-Пшавела (настоящее имя — Лука Павлович Разинашвили, 1861–1915) и что в течение этого лета встреча поэтов могла бы состояться только во время кратковременного пребывания Гумилева в Москве в начале августа (см. комментарий к № 102). Стр. 13–17. — «Пантеон» — петербургское издательство, основанное в 1908 г. с целью «собрать шедевры русской литературы и сделать их достоянием русского читателя». Гумилевские знания грузинского языка, должно быть, восходили к его пребыванию школьником в Тифлисе в 1900–1903 гг.
102
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин.
Автограф — РНБ. Ф. 124. № 1399.
Дат.: 25
Почтовая карточка, адресованная: «Петербург. Мойка, 24, Аполлон. Его Высокородию Евгению Александровичу Зноско-Боровскому». Штемпель полустанка Подобино Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги — 25.06.11. Штемпель петербургской экспедиции городской почты — 26.06.11.
Стр. 3–4. — Очевидно, имеется в виду корректура статьи-рецензии Гумилева для августовской книжки «Аполлона» (№ 31 в т. VII наст. изд.; ср. №№ 98, 100 наст. тома). О стихах Белого см. № 99 наст. тома и комментарии к нему. По всей вероятности, Гумилев к тому времени уже получил письмо Вяч. И. Иванова от 16 июня с отказом прислать стихи и советом Гумилеву не печатать его собственных стихов. (Иванову Гумилев сообщил свой слепневский адрес: см. № 97 и комментарии к нему.) Вскоре после этого Гумилев принял решение поместить в августовском номере «Аполлона» свои ст-ния «Константинополь» и «Жизнь» (№№ 29, 30 в т. II наст. изд.; см. комментарий к № 97). Стр. 4–5. — Гумилев снова побывал в Петербурге в начале июля 1911 г.: «приезжал из Слепнева в Царское село, чтобы встретить жену, которая должна была возвратиться <...> из Парижа. Пробыв в Царском селе несколько дней и не дождавшись ее, уехал в Слепнево» (Труды и дни. С. 209). Данные П. Н. Лукницкого уточняются по альбомам сестер Кузьминых-Караваевых: с 28 июня по 10 июля 1911 г. (промежуток между №№ 49 и 50 в т. II наст. изд.) Гумилев не сделал никаких записей в альбомах «слепневских» племянниц. Присутствие поэта в это время в Царском селе фиксируется и забавной запиской В. А. Комаровского О. Л. Делла-Вос-Кардовской от 6 июля 1911 г.: «Дорогая Ольга Людвиговна, приезжайте поскорее посмотреть на «птичий глаз» Гумилева. Василий Комаровский» (Комаровский Василий. Стихотворения. Проза. Письма. Материалы к биографии. СПб., 2000. С. 169; по объяснению комментаторов, «имеется в виду модная мебель с декором в виде павлиньих перьев» (Там же. С. 507)). 11 июля Гумилев уже вернулся в Слепнево, где он записал ст-ние «Ты, лукавый ангел Оли» в альбом О. А. Кузьминой-Караваевой (см. № 50 в т. II наст. изд.). Ахматова (впервые) приехала в Слепнево одна, 13 июля 1911 г. (Труды и дни. С. 210).
103
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин.
Автограф — РНБ. Ф. 124. № 1399.
Дат.: 28 июля 1911 г. — по почтовому штемпелю.
Открытка с репродукцией картины Н. Рериха «За морями земли великие» (издание «в пользу общины св. Евгении»), адресованная: «Петербург. Его Высокоблагородию Евгению Александровичу Зноско-Боровскому. Мойка, 24. “Аполлон”». Штемпель полустанка Подобино Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги — 28.07.11. Второй штемпель стерт.
Стр. 3. — 7 августа Гумилев с Ахматовой уехали в Москву: «В Москве первые два дня жили в гостинице «Метрополь», затем переехали в другую гостиницу. В Москве встречи с Поляковым, Андреем Белым. Бывал в редакции «Скорпион». Вместе с женой осматривал Третьяковскую галерею. А. А. Гумилева, пробыв в Москве 4–6 дней, уехала (в Киев — Ред.). Н. Г. остался еще на несколько дней, был с визитом у В. Я. Брюсова и познакомился у него с Н. А. Клюевым. Из Москвы приблизительно 16–18 августа уехал в Слепнево, где оставался до конца августа» (Труды и дни. С. 210). Стр. 4. — Имеется в виду литературный альманах журнала «Аполлон», о котором Гумилев несомненно поговорил с Белым, Брюсовым и Н. А. Клюевым в августе в Москве. Об этом издании см. № 99 и комментарии к №№ 104, 109 наст. тома; см. также № 21 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву». Стр. 5. — По всей вероятности, Гумилев собирался писать В. Г. Князеву тоже в связи с альманахом «Аполлона». Поэт Всеволод Гаврилович Князев (1891–1913), воспетый Ахматовой в «Поэме без героя», появился в петербургском окружении Кузмина и др. весной 1910 г.; с Гумилевым он познакомился летом 1910 г. (не позже 13 августа); был у Гумилева в Царском в апреле 1911 г. (см. комментарий к № 95 наст. тома). Отношения Князева с адресатом данного письма Зноско-Боровским, по-видимому, осложнялись их взаимоотношениями с Кузминым (см.: Кузмин М. А. Дневник 1908–1915. СПб., 2005. С. 217, 282).
104
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20.
Дат.: 4 сентября 1911 г. — по почтовому штемпелю.
Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову. Редакция «Русской мысли». Ваганьковский пер<еулок>, д<ом> Куманина от Н. С. Гумилева, Царское село, Малая, 63». Штемпель почтового отделения Царского села — 04.09.11. Штемпель московской экспедиции городской почты — 05.09.11.
Стр. 3–6. — Имеется в виду трагедия в пяти сценах «Протесилай умерший». Еще в марте 1911 г. Брюсов предлагал ее П. Б. Струве для «Русской мысли», отметив, что считает ее «в числе наиболее значительных своих вещей» (подробнее см.: ЛН. С. 506). Через два дня после данного письма, 6 сентября 1911 г., Е. А. Зноско-Боровский писал Брюсову: «Н. С. Гумилев передавал редакции «Аполлона» о том, что у Вас есть готовая трагедия, которую, может быть, можно было бы получить из «Русской мысли» для нашего Альманаха. Нечего и говорить, что мы все очень хотим и были бы Вам горячо благодарны, если бы Вы нам ее прислали, и очень просим Вас приложить все усилия, чтобы «Русская мысль» передала ее нам» (Там же. С. 506). Однако с получением рукописи, по-видимому, возникли затруднения. Брюсов затем предложил действительно большую подборку своих стихов, но прислал их слишком поздно, чтобы участвовать в «Альманахе». Его трагедия вновь возникла в проекте состава второго альманаха, издание которого, однако, не было
105
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин.
Автограф — РГБ. Ф. 371. К. 3. № 14.
Дат.: 15 сентября 1911 г. — по почтовому штемпелю.
Открытка с шуточной картинкой, изображающей купающегося охотника и глотающего его одежду крокодила (подпись: «Rather Tough» — «Жестковато!» (англ.)), адресованная: «Москва. Плющиха, Грибоедовский пер<еулок>, 8. ЕВБ Георгию Ивановичу Чулкову». Штемпель почтового отделения Царского села — 15.09.11. Штемпель почтового отделения ОЖД Москвы — 16.09.11. Штемпель московской экспедиции городской почты — 16.09.11.
С Георгием Ивановичем Чулковым (1879–1939) Гумилев познакомился лично не ранее 26 ноября 1908 г., когда юный «ученик Брюсова» впервые появился на «башне» Вяч. Иванова (см. комментарий к № 54 наст. тома). До этого, на фоне ожесточенной полемики авторов «Весов» с Чулковым (см. комментарий к стр. 15–16 № 18 наст. тома), Гумилев не однажды пренебрежительно отзывался о нем в парижской переписке с Брюсовым (№№ 18, 35 наст. тома). Однако в 1908–1909 гг., по словам самого Г. И. Чулкова, Гумилев стал освобождаться «от кружков, направлений, партий, редакций и стал работать более спокойно и сосредоточенно» (Чулков Г. И. Годы странствий. М., 1999. С. 249), и в этот период старший поэт входил в достаточно близкое гумилевское окружение. Чаще всего они виделись перед отъездом Гумилева в Африку в сентябре 1910 г. и после его возвращения в марте 1911 г. (см. комментарий к № 95 наст. тома). Весной 1911 г. Чулков уехал на несколько месяцев в Париж — где он с женой много общался с А. Ахматовой, с которой они подружились на долгие годы — а по возвращении в Россию поселился в Москве. Весной 1915 г. Чулковы переехали на два года в Царское село, поселившись на Малой улице (см.: Тименчик Р. Д., Лавров А. В. Материалы А. А. Ахматовой в Рукописном отделе Пушкинского дома // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1974 г. Л., 1976. С. 69), но оба поэта в это время были призваны в армию и находились на фронте. Чулков был автором двух работ о творчестве Гумилева. В 1910 г. он дал сочувственную рецензию на Ж 1910 (Новый журнал для всех. 1910. № 20. С. 122, псевд. — Б. Кремнев), а позже, в неопубликованной при жизни статье «Поэт-воин», — весьма высоко оценил военные стихи Гумилева (см.: Неизд 1986. С. 204–208; перепеч.: Русский путь. С. 451–454). Гумилев, со своей стороны, достаточно высоко ставил поэтическое творчество Чулкова, чтобы возмущенно возражать против его отсутствия в киевской «Антологии современной поэзии» 1912 г. (№ 59 в т. VII наст. изд.). М. В. Михайловой недавно было высказано предположение о том, что драма Чулкова «Адония» (1910) чем-то предвосхищала «романтические пьесы» Гумилева (Чулков Георгий. Годы странствий. М., 1999. С. 758); гумилевская оценка Чулкова-романиста была сообщена Ахматовой в письме к Чулкову из Слепнева от июля 1914 г.: «“Сатану” я прочла еще в Петербурге и нахожу, что это лучшая из Ваших вещей. Ник<олай> Степ<анович> просит меня передать, что ему “Сатана” совсем понравился» (Ахматова А. А. Сочинения: В 2 тт. М., 1990. Т. 2. С. 189). Но наиболее ярко «поэт-воин» сам выразил свое отношение к Чулкову в надписи от 16 января 1916 г. на дарственном экземпляре «Колчана»:
У нас пока единый храм,
Мы братья в православной вере,
Хоть я лишь подошел к дверям,
Вы ж, уходя, стучитесь в двери.
(Соч I. С. 462)
Стр. 3–5. — Гумилев опубликовал свою собственную рецензию на первую часть книги Вяч. И. Иванова «Cor Ardens» в сентябре 1911 г. (Аполлон. 1911. № 7; № 32 в т. VII наст. изд.) — и, по мнению Ахматовой, «снискал вечную немилость» старшего поэта (Ахматова А. А. Автобиографическая проза // Литературное обозрение. 1989. № 5. С. 12 (Фрагмент «В десятом году»)). Рецензия же Чулкова (под заглавием «Поэт-кормщик») была напечатана в декабре (Аполлон. 1911. № 10. С. 62–64). В ней Чулков (в 1909 г. написавший о жизни «башни» карикатурный рассказ «Полунощный свет») оценивает книгу своего «учителя» и недавнего литературного соратника значительно выше, чем Гумилев. М. Баскер усмотрел в статье Чулкова «косвенную критику поэтики “Цеха поэтов”» (Неизд 1986. С. 263). Стр. 5–7. — Гумилев только с конца следующего, 1912 г. стал «официально» заведовать всем литературным отделом «Аполлона» (см. № 119 наст. тома и комментарии к нему), но в данном случае ему было особенно важно получить предварительное согласие редактора журнала, С. К. Маковского, ввиду литературного скандала, вызванного в апреле 1910 г. появлением на страницах «Аполлона» тенденциозной «некрологической» статьи Г. И. Чулкова о «Весах» (см. комментарии к стр. 292–324 № 24 и к № 28 в т. VII наст. изд.; о позиции Вяч. И. Иванова и его возможной причастности к «компромиссному решению» Маковским «проблемы Чулкова» см. также: Переписка <Брюсова> с Вячеславом Ивановым (1903–1923) / Предисловие и публикация С. С. Гречишкина, Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова // Валерий Брюсов. (Лит. наследство. Т. 85). М., 1976. С. 526–530). Стр. 8. — «Хроникой» на сленге «молодой редакции» именовался литературно-критический раздел «Аполлона» (ср. комментарий к № 95 наст. тома).