Полное собрание сочинений. Том 25

Толстой Лев Николаевич

Случилось разъ зачитался дядя Мартынъ. На двор ¹²³ была мятель, ¹²⁴ но у ¹²⁵ Мартына было тепло. Жарко истопленная печь еще не остыла. Поздній уже вечеръ, а онъ еще не можетъ оторваться отъ своей книги — читаетъ начало Евангелія отъ Луки, гд говорится про Рождество Христово, и дошелъ до этихъ словъ: «спеленала Его и положила Его въ ясли, потому что не было имъ мста въ гостинниц». Авдичъ тутъ остановился и задумался. «Не было мста!.. Не было мста! Для Христа то!» Онъ посмотрлъ кругомъ. ¹²⁶ «Ужъ еслибъ я въ то время жилъ, — нашлось бы Ему у меня мстечко, ¹²⁷ весь

бы уголъ Ему уступилъ, кабы Онъ только пришелъ ко мн! Какъ-бы я встртилъ его, какъ-бы поклонился Ему! Все бы готовъ Ему отдать съ радости, что Онъ меня, сироту, постилъ. Да дать-то нечего, вотъ въ чемъ дло. Въ Евангеліи сказано: волхвы принесли и золото, и ладонъ, и смирну, а мн гд же это взять? Пастухи, положимъ, ничего не принесли, должно быть не успли съ собою захватить, а у меня вдь какъ есть и за душою ничего нтъ, чмъ бы дорогого Гостя привтствовать. Ничего нтъ, разв только башмачки Настины... Авдичъ ¹²⁸ потянулся къ полк на стн, гд, обернутые въ ¹²⁹ бумагу, лежали два крошечные, дтскіе башмачка, искусно сработанные из мягкаго ¹³⁰ опойка. «Разв только вотъ это», договорилъ онъ, «давнишняя моя работа, за-то хороша, — нечего сказать; берегъ ихъ на память, долгое время, а ужъ Ему бы отдалъ, сейчасъ бы отдалъ — не пожаллъ бы». Тутъ старикъ засмялся: «ну что это я, съ ума сошелъ, кажется. Этакое небывалое дло пригрезилось мн: что придетъ ко мн Спаситель и башмачки мои отъ меня приметъ. Очень нужна Ему моя коморка и моя работа! Онъ Царь славы»...

И ¹³¹ раздумывая такимъ образомъ привалился старикъ на локоть и задремалъ.

«Мартынъ!» послышался вдругъ около него ¹³² тихій голосъ.

— «Кто тутъ?» закричалъ съ просонокъ ¹³³ Мартынъ: взглянулъ на дверь — никого!

— «Мартынъ, ты желалъ видть Господа» продолжалъ голосъ, «Онъ исполнитъ твое желаніе: завтра; цлый день, смотри на улицу, и постарайся узнать Его, потому что Онъ самъ теб не откроется».

Голосъ замолкъ, Мартынъ ¹³⁴ протиралъ глаза. Лампа догорла и погасла, въ комнат ¹³⁵ стало темно.

— «Спаситель общалъ пройти мимо моего окошка», повторялъ онъ, «не сонъ ли это! Ну, пускай сонъ, а я все таки буду ждать: вс глаза высмотрю. Никогда я Его не видалъ, а все таки можетъ быть и узнаю».

Чмъ свтъ поднялся Авдичъ, на слдующее утро, истопилъ печку, помолился Богу, ¹³⁶ поставилъ самоваръ и слъ у окна работать. И столько не работаетъ, сколько въ окно смотритъ. Вотъ разсвло и показался на улиц Степанычъ, старый престарый ¹³⁷ старикъ. Жилъ онъ изъ милости у купца и должность ему была дана помогать дворнику съ тротуара снгъ счищать.

Авдичъ ¹³⁸ посмотрлъ на него, какъ онъ снгъ счищаетъ и опять взялся за работу. Поработалъ недолго опять посмотрлъ въ окно, видитъ Степанычъ ¹³⁹ положилъ лопату и ¹⁴⁰ приклонился къ стн, отдыхаетъ и шубенку запахиваетъ. ¹⁴¹

«Вишь, бдняга, и уморился и озябъ», сказалъ самъ себ Авдичъ. ¹⁴² «Напоить его, разв, чайкомъ...», онъ постучалъ въ стекло. Степанычъ обернулся и подошелъ къ окну. Авдичъ поманилъ его рукой и пошелъ отворить дверь.

«Войди погрться», сказалъ онъ ¹⁴³ старику. ¹⁴⁴

— «Спасибо, сосдъ, прозябъ — нечего сказать», сказалъ Степанычъ.

— «А чайку стаканчикъ — выпьешь».

—

«Спаси тебя Господи, какъ не выпить чайку, ужъ забылъ, когда и пивалъ-то». ¹⁴⁵

Авдичъ налилъ гостю стаканъ чаю, отрзалъ ломоть хлба, а самъ воротился къ окну и сталъ ¹⁴⁶ шить и поглядывать то въ ту, то въ другую сторону улицы — не идетъ ли кто. ¹⁴⁷

Степанычъ выпилъ стаканъ, перевернулъ дномъ кверху и на него положилъ огрызокъ сахару.

— Кушай еще, сказалъ Мартынъ, подошелъ налилъ еще стаканъ и опять пошелъ къ окну.

— «Кого это ты все выглядываешь Мартынъ Авдичъ?» спросилъ тотъ. ¹⁴⁸

— Ахъ другъ любезный и сказать совстно, кого я выглядываю. Ошаллъ видно я на старости лтъ. Видишь ли читалъ я вчера Евангеліе и сказано тамъ, что родился Спаситель ¹⁴⁹ въ хлву, потому что въ гостинниц мста не было. Слыхалъ ты я чай.

Слыхать слыхалъ, отвчаетъ Степанычъ, да мы люди темные, ¹⁵⁰ грамот не знаемъ. ¹⁵¹

— Ну такъ вотъ читалъ я вчера эти слова и подумалъ: какъ для Христа Спасителя мста не нашлось? Если бы мн довелось, кажись, какъ бы принялъ къ себ и все бы отдалъ. Вотъ подумалъ я такъ то и задремалъ.

Задремалъ и слышу голосъ мн говорить: приду къ теб завтра, жди меня. Ну вотъ вришь ли, запало мн это въ голову и самъ себя браню и все жду Его батюшку.

Степанычъ покачалъ головой и ничего не сказалъ, но только допилъ свой стаканъ и положилъ его бокомъ, но Авдичъ опять поднялъ стаканъ и налилъ еще.

— Кушай на здоровье. Вдь тоже думаю. Когда Христосъ батюшка по земл ходилъ, не брезговалъ онъ никмъ, а съ простыми людьми водился. ¹⁵² Не къ Ироду ни къ Пилату ходилъ, а ¹⁵³ набиралъ учениковъ изъ мытарей изъ гршниковъ изъ рабочихъ, не хуже насъ. Кто, говорилъ, возвышается, тотъ унизится, а кто унизится тотъ возвысится. ¹⁵⁴ Вы меня, говоритъ, Господомъ называете, а я говоритъ вамъ ноги умою. Кто хочетъ, говоритъ, быть первымъ тотъ будь всмъ слуга. Потому что, говоритъ, блаженны нищіе, смиренные, кроткіе, милостивые. И забыль свой чай Степанычъ и все слушалъ Авдича и утеръ слезы.

— Ну кушай еще, сказалъ Авдичъ. Но Степанычъ перевернулъ стаканъ и всталъ.

— «Такъ ты Его все поджидаешь?» сказалъ ¹⁵⁵ онъ, «ну, ужъ, дождешься-ли — не знаю. А за то мн ты Его своими ¹⁵⁶ рчами точно живого показалъ. ¹⁵⁷ Спасибо теб, Мартынъ Авдичъ, угостилъ ты меня, ¹⁵⁸ и душу и тло надлилъ. Будетъ времячко, не взыщи, если опять приду твои рчи послушать, Господь теб отдастъ за это».

— «Милости просимъ, милости просимъ», отвчалъ дядя Мартынъ.

Степанычъ ушелъ, а ¹⁵⁹ Мартынъ выпилъ стаканчикъ чайку и опять слъ къ окну за работу и опять сталъ глядть въ окно не идетъ ли Онъ. ¹⁶⁰ Прошли ¹⁶¹ мимо окошка два пьяныхъ, должно быть прямо изъ трактира: ¹⁶² идутъ шатаются и галдятъ что то, прошелъ разнощикъ ¹⁶³ съ яблоками, булочникъ съ корзиной ¹⁶⁴ и дядя Мартынъ ¹⁶⁵ поглядитъ и отвернется. Но вотъ прошла еще молодая женщина въ лохмотьяхъ съ ребенкомъ на рукахъ. Она была блдная, худая. ¹⁶⁶ И жалко ее стало Мартыну.