Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

274

Всего бы проще было жить, Не шаря по больным вопросам, О непонятном не тужить, Клевать и разумом и носом. Но не напрасно райский плод Нас напоил запретным соком - В нас навсегда мечта живет О невозможном и далеком. Нас слово тающее «там» Томит, как дуновенье рая, Мы к ускользнувшим берегам Так жадно руки простираем. И мы зовем - в который раз! Нам нужды нет, что небо немо! О, как он крепко бродит в нас, Квасок антоновки Эдема! 1962

275

Афродита

из влажной пены Вышла, знойна и весела, Афродите былой на смену, Той гречанке, что умерла. Я бродил с ней вдвоем по пляжу, Я твердил, что в нее влюблен, Что она мне желанней даже Самой лучшей из древних жен. Уверял ее: «Дита, знаешь, Ты не хуже ее ничуть, Ты как пена в объятьях таешь И твоя словно мрамор грудь!» Не для той, что давно истлела, Мы слагали в веках стихи, Были жалки и были смелы И на всякие шли грехи. А для девочки бестолковой, Что в пути попадалась нам, Щеголяла нарядом новым И глазела по сторонам. О, богиня! Тут нет измены! Ведь мерещится сгоряча Легкий шепот эгейской пены У прижавшегося плеча! 1962

276

Вероятно, было очень нужно Этот мир продлить и сохранить, Если нам, усталым и недужным, Велено любить, терпеть и жить. И вот в том, что так необходимо Это утомительное зло, Словно обещание хранимо, Что не все напрасно расцвело. Будем же, всему прилежно внемля И всего касаясь на пути, Огибая медленную землю, Долгою тропинкою идти. Ведь тропинка каждая, запомним, Нас всегда к чему-то приведет. Может быть, к пустой каменоломне? А быть может, к ангелу, что ждет? Будем же, покамест без ответа, Ничего не зная наперед, Все-таки идти тропинкой этой, Той, что нас к чему-то приведет. 1964

277

Мой зябкий друг, мое земное тело, Зачем ко мне прижалось ты опять? Учись в тебе отпущенных пределах Поменьше плакать и надоедать! Ну да, с тобой я давней дружбой связан, Но все же эта дружба такова, Что миг один - и наш союз развязан, Как на речном причале бечева. И лодка уплывет (но не затонет!), А берег - он останется, и нет Уже ни возвращенья, ни погони, Лишь на воде теряющийся след. И надо мне с тобою быть суровым, Чтоб то, что остается, не могло Мне стать нужней моих скитаний новых, Нужней, чем даль, просторы и весло. Ты только берег скудости и скуки, А я - я путник на его траве. Давай же оба привыкать к разлуке, К готовой отвязаться бечеве! 1963

278

Слишком просто, и не для поэта, А для всякой совести земной, Взять да и проверить, будто это Навсегда закончится с тобой. Слишком просто! Все кругом так сложно! Тайною овеян и храним Каждый жалкий камень придорожный, Каждый лист, упавший рядом с ним. Почему же ты проходишь мимо Этой тайны камня и листа, Мимо тайны, явной и незримой, Что

вокруг повсюду разлита? Попытайся к этой тайне малой, К ней хотя бы, ближе подойти! Этого довольно для начала, Для начала твоего пути. 1964

279

Каким сомненьем ни измучен я, Как больно ни томит тоска - Я небо чувствую над кручею И верю в крылья мотылька. Пускай всего лишь отражением Хоронится во глуби высь - От смутного прикосновения К нездешнему не уклонись! Возьми его, каким приметится, И передай, как ты поймешь - Быть может, истиной засветится То, что считаешь ты за ложь. И пусть всего лишь на мгновение, Но снизойдут к тебе, легки, Нездешние прикосновения Неназываемой руки. 1964

280

В дурную ночь, в часы размолвки с Богом (Как иначе назвать беседу ту!) Мне кажется всегда: еще немного - И перейду последнюю черту. Но каждый раз удерживает что-то, И на заре опять душа чиста, И в ней - о да!
– тревога и забота, Сомненье, горечь, но не пустота. Не пустота! Не пропасть! Та, в которой Разбился б я до наступленья дня. И тех же тайн неуловимый шорох Прислушаться опять зовет меня. 1965

281

Спасенье наше в беспредельности, В бескрайности грядущих дней, И в том залог великой цельности Людских и божеских затей. Когда б отпущен был всего лишь нам Какой-то предрешенный срок - Мы б захлебнулись днем сегодняшним, Нас выбросило б на песок. А так мы движемся, и пенится За нами встречная волна. О, путь еще не раз изменится! За далью снова даль видна! 1964

282

Я чувствую все резче раздвоенье Моей души и тела моего, Как будто в ней растет освобожденье, А в теле, в нем усталость от всего. А между тем вы так неразделимы И оба вы так целостно «мое», Что непонятно, невообразимо Одной души иное бытие. Что делать ей без друга, что когда-то Ее позвал и обвенчал с землей, Что дал ей рощи, рифмы и закаты, Прикосновенья, шелест и прибой? И, может быть, ей «там» так пусто будет (Ни глаз поднять, ни слова произнесть), Что станет вновь молиться, как о чуде, О возвращеньи в горестное «здесь». 1964

283. Моей молодости

Ты обнаженным ангелом была, А я тебя как женщину неволил. Зачем на помощь ты не позвала И почему не вскрикнула от боли? Я так к терпенью твоему привык, К послушливому твоему бессилью, Что кинулся к тебе, а не приник, И смял твои распахнутые крылья. А ты? Ты на прощанье обняла Меня с такой мучительной тревогой, Что понял я: ты мне с собой дала Предупрежденье в дальнюю дорогу. И, видишь, я исполнил твой завет, Хотя тебе и не дал обещанья, И, может быть, сейчас на свете нет Нежней и легче моего касанья. 1963