Полное затмение
Шрифт:
Она удалилась восвояси, о чем-то разговаривая сама с собой, мягкие туфли шаркали по плитам. Вики скрылась за дверью. Дверь со щелчком захлопнулась, породив эхо по всему кондоминиуму. Наверное, Вики отчаянно нуждалась в глотке чего-нибудь или разделяла подозрения Ломакса относительно характера отношений Льюиса и ее дочери.
Ломакс снова почувствовал вокруг внимательные взгляды. Все кондоминиумы похожи. Стены, состоящие из одних окон, а за ними — горы. Он не мог найти дверь, через которую вошел, или хотя бы дверь,
Пытаясь скрыть растерянность, Ломакс вертел в руках блокнот. Страницы его были пусты за исключением адреса Гейл. По крайней мере он раздобыл адрес плюс разрешение разобрать почту. Когда Ломакс поднял глаза, мимо него тащился бледный худой старик.
— Где здесь выход? — спросил Ломакс, когда старик скользнул в воду, гладко, словно лист бумаги.
Старик показал рукой и бесшумно поплыл по дорожке. Ломакс с облегчением покинул кондоминиум.
Квартира Гейл располагалась недалеко от студенческого городка в старом низком здании. Район был тихим — особняки и небольшие многоквартирные дома. В таких местах обычно останавливались приглашенные преподаватели или старшекурсники — из тех, что побогаче. Ломакс решил, что за квартиру Гейл платил Льюис.
Он нажал кнопку звонка рядом с табличкой «Консьерж».
— Я из «Сэш Смит», занимаюсь делом Фокс, — объяснил Ломакс. Лицо смотрителя помрачнело. — Должно быть, вас зовут Хомер, — добавил Ломакс.
Консьерж никак не подтвердил этого.
— Ваши коллеги уже были здесь, — с отчаянием в голосе ответил он.
Должно быть, консьержа допрашивал Курт. Ломакс вспомнил, что в докладе психиатра душевное состояние управляющего описывалось как «хрупкое». Он с тревогой поинтересовался, не собирается ли Ломакс снова задавать ему вопросы. Ломакс успокоил беднягу:
— Я пришел от Вики Фокс, матери Гейл. Она попросила меня проверить почтовый ящик дочери.
На лице консьержа отразилось недоверие. Он сказал, что полиция забирает все письма, приходящие на имя Гейл, даже всякий мусор, однако вот уже несколько месяцев они перестали приходить за почтой. Ящик несколько раз наполнялся, в основном рекламными листками, и он постоянно вынимал их.
— Почта у меня, но не знаю, имею ли я право отдавать ее вам, — сказал консьерж.
Его рост заставлял Ломакса чувствовать себя неестественно высоким. Управляющий покачал головой — просьба Ломакса встревожила его. Лицо его озабоченно нахмурилось.
— Сейчас кто-нибудь снимает бывшую квартиру Гейл? — спросил Ломакс для поддержания разговора.
— А, — обрадовался управляющий, — вы хотите снять квартиру?
Ломакс отказался и снова сказал, что он из «Сэш Смит». Он предложил связаться с полицией, перед тем как передать матери Гейл почту. Однако на лице консьержа вновь отразилось вселенское горе.
— Даже не знаю, что делать, — сказал он.
—
Ему не нравилось мучить этого грустного человечка.
— Может быть, моего сына…
Консьерж удалился в ближнюю дверь и стал звать какого-то Джеферсона. Наконец Джеферсон появился. Он совсем не походил на отца. Высокий и костлявый, он высоко возвышался над Хомером. У юноши было худое умное лицо.
— Профессор Ломакс! Вот это да! — воскликнул юноша.
Ломакс узнал в юноше студента-физика. Около года назад парень посещал курс лекций Ломакса и совсем замучил его бесконечными вопросами.
Ломакс объяснил, что сейчас находится в творческом отпуске. Он рассказал Джеферсону о причине своего визита.
— Конечно, профессору Ломаксу можно отдать эти письма, — заявил Джеферсон. — Он первый номер в обсерватории. Я хочу сказать, он такой, он лучше всех… — От восхищения голос Джеферсона прервался.
Ломакс топтался на месте и скромно пыхтел.
— Джеферсон хочет стать астрономом, — сказал Хомер. — Хотя некоторые считают, что медицина надежнее. Или юриспруденция.
— Это все из-за ваших лекций, — застенчиво промолвил юноша. — Я не могу забыть ту последнюю, о будущем Вселенной. Я хотел тогда, чтобы лекция никогда не заканчивалась.
В той лекции Ломакс рассказывал, что через пять миллиардов лет Солнце обратится в водород. Он описывал громадный горящий красный шар, в который превратится Солнце. Ломакс обсуждал со студентами гибель Земли. Он говорил о том, что планете предстоит сгореть и в конце концов погибнуть. Млечный Путь обратится черной дырой, белыми карликами и нейтронными звездами, а через миллиарды лет на месте нашей галактики и вовсе останется единственная всепоглощающая черная дыра.
В конце лекции в аудитории наступило молчание. Ломакс понимал, что зрелище апокалипсиса затронуло юнцов, которые привыкли переживать только по поводу новых прыщей или взаимоотношений с женской частью студенческого городка. Из последовавших затем вопросов Ломакс понял, что одна часть аудитории взволнована его словами, а другая — расстроена. Он постарался успокоить слушателей, напомнив, что пять миллиардов лет — громадный срок, но лекция убедила его в том, что любая дискуссия о конце света расстраивает людей.
Сейчас он обсуждал с Хомером карьерные перспективы астронома. Беседа успокоила консьержа. Озабоченно нахмурив брови, Хомер передал Ломаксу письма Гейл. Они лежали в пакете из супермаркета. Консьерж открыл почтовый ящик и добавил его содержимое в пакет.
— Вот, посмотрите, — заметил Хомер, — я проверял ящик несколько недель назад, а он снова полон.
— После убийства здесь вертелись толпы всяких придурков, задавали вопросы, пытались пролезть в квартиру. Поэтому папа стал осторожен, — извинился Джеферсон.