Полное затмение
Шрифт:
— А кто говорит про хороший костюм? И что, черт подери, он там, делает?
— Он приехал проведать меня. Задать вопросы.
Ломакс закипел. Почему он должен верить, что Курт сегодняшним вечером собирается проделать обратный путь?
— А не мог он задать тебе вопросы по телефону?
— Он привез бумагу, чтобы я подписала, — объяснила Джулия. — Зачем ты купил костюм?
Ломакс сказал, что костюм ему нужен завтра к восьми тридцати, а затем объяснил для чего. Наступило долгое молчание.
— Френсис собирается дать тебе работу в «Сэш Смит»?
Ломакс гадал, не повторила ли она эту фразу вслух
Джулия продолжала:
— Ты уверен, что хочешь этого? Начинать утро с бритья, ходить в офис и даже не получать за это плату?
— Да, уверен, — ответил Ломакс.
— Но ты мог бы ходить в походы с собакой. Скоро дети закончат учебу, и вы могли бы все каникулы заниматься чем угодно.
— Я найду время для Хелен, Джоэла и собаки.
— Курт, — сообщила Джулия, — вовсе не обрадован новостью.
— Не повезло ему, — заметил Ломакс.
Он слышал приглушенные голоса. Курт и Джулия о чем-то разговаривали, и Джулия положила руку на трубку, чтобы Ломакс не слышал их. Он почувствовал, как тело напряглось от ярости.
— Неужели это правда? — послышался голос Курта, более хриплый и резкий, чем помнил Ломакс.
— Да, — сказал Ломакс, отведя трубку от уха.
При звуках голоса Курта Ломакс представил себе, как лицо его сердито дергается вверх и вниз. Должно быть, оно превратилось в одну огромную челюсть.
— Не могу поверить, что Френсис пошла на такое! Пустая трата ее времени, вашего времени, да и, если быть честным, Ломакс, моего тоже. Я не нуждаюсь в чертовых любителях, которые будут болтаться вокруг, задавая глупые вопросы и мешая расследованию.
Ломакс промолчал.
— Я вот что хочу сказать, — не останавливался Курт. — Даже если бы вы только подавали кофе! Разве мне нужен парень с дюжиной дипломов, в дешевом мятом костюме, чтобы подавать кофе? Помилуйте! Должно быть, у Френсис не все дома!
Однако ночью Ломакс вспоминал слова Джулии, а не Курта. Ломакс обещал себе творческий отпуск много лет подряд, и вот он получил его, хотя и не так, как рассчитывал. Вместо того чтобы проводить время на свежем воздухе с детьми, он должен будет все лето торчать в центре города, в кондиционированном помещении — там, где его присутствие едва терпят, а его полезность весьма сомнительна. И каждый день будет видеться с Куртом.
Ломакс вспомнил, как Джулия улыбнулась ему, а затем велела лечь и расслабиться. Вспомнил, что ощущал прошлой ночью, когда ее теплое тело лежало рядом. Подумал о ее беспомощности и уязвимости. Ломакс должен был вспомнить все это, чтобы понять, ради чего собственноручно подверг себя столь суровому испытанию.
ГЛАВА 11
— Неплохо, — сказала Френсис, оглядывая Ломакса с головы до ног.
Ломакс ощупывал воротничок и недавно купленный галстук.
— Он задушит меня. Вероятно, до смерти, — отвечал он.
— Когда я впервые надела серьги, то думала, что они оторвут мне уши. А теперь…
Ломакс посмотрел на ее серьги. Золотые подвески, словно слезы, свисали с мочек.
Вошел Курт, неся три маленьких картотечных ящика один на другом, так что верхний доставал ему до подбородка и подпирал его чудовищную нижнюю челюсть.
С глухим стуком он поставил ящики на кофейный столик.
— Привет, Ломакс, — произнес он уныло. — А вот и наше расследование.
Френсис
— Районная прокуратура обязана предоставить нам копии всех документов: фотографий, заключений, заявлений… так вот, документы пришли вчера. Курт, наверное, вчера вам не хватило времени ознакомиться с ними?
— Естественно, — ответил Курт. — Пришлось работать всю ночь.
Ломакс почувствовал облегчение. Прошлой ночью Курт читал полицейские отчеты. Значит, он не мог быть с Джулией. Он посмотрел на Курта и заметил, что на лице его залегли тени, а речь более отрывиста, чем обычно. Казалось, внутри Курта произошел маленький неконтролируемый взрыв, который сейчас увлекал его вон из комнаты.
— Есть некоторые вещи, которые я должен проверить прямо сейчас, — сообщил Курт уже от двери.
— Вы уже уходите? — спросила Френсис. — Нам нужно обсудить кое-что. Около половины двенадцатого.
— Хорошо, я буду, — послышался издалека голос Курта.
Френсис перехватила взгляд Ломакса. Мгновение казалось, что адвокат собирается что-то сказать, но вместо этого она жестом пригласила его присесть в кресло.
— Вам следует просмотреть все это, прочесть, сделать выписки. Если в десять сорок пять ко мне придет клиент, вы можете пойти в кабинет Курта, хотя я думаю, что сегодня клиент не появится. Спрашивайте, если чего-нибудь не поймете. Почти все утро я буду в кабинете. Наливайте себе кофе.
Ломакс сел, а Френсис взяла верхний ящик, открыла его и поставила перед ним на низкий столик. Потом налила обоим кофе из автомата и удалилась к своему столу.
— Должна предупредить вас… Полицейские фотографии, они… весьма специфические. Если вы не привычны к такого рода вещам и даже если привычны, все равно они покажутся вам… Ладно, я предупредила. Если кто-нибудь войдет, убирайте фотографии. Здесь все знали Льюиса.
Ломакс видел, что фотографии лежат в середине ящика. Он методично подбирался к ним, читая заявление Джулии, заявление свидетеля в квартире Гейл, где были найдены тела, отчет полицейского с места преступления, описание волокон, отпечатков и баллистические отчеты. Здесь имелись записи телефонных звонков с аппарата Джулии в утро убийства, туманные воспоминания людей, видевших Гейл и ее отца в аэропорту, другие заявления, даже заявление Мерфи Маклина, в котором говорилось, что Джулия едва отреагировала, когда он принес ей ужасные вести. Шериф утверждал, что ему не раз приходилось доставлять печальные новости, но никогда еще он не видел, чтобы кто-нибудь воспринял их так, как Джулия.
Ломакс пил уже третью чашку, когда добрался до конвертов с фотографиями.
Обе жертвы были убиты с близкого расстояния. Лицо Льюиса осталось почти неповрежденным, за исключением маленького участка под левым глазом. В смерти оно сохраняло живое выражение смертельно напуганного или очень пьяного человека. Виднелся ровный ряд зубов. Развернутая фотография показывала, что тело Льюиса было слегка повернуто в направлении тела дочери, в противоположную сторону от убийцы.
Этот человек испытал такой немыслимый ужас и потрясение, что даже рассматривать фотографию казалось Ломаксу вопиющим вторжением в чужую частную жизнь. И все-таки Ломакс мог смотреть на нее. Кондиционер трещал. Чашка кофе остывала перед ним на столе. Чуть погодя Ломакс даже потянулся к ней, но не смог выпить ни глотка.