Полоса невезения
Шрифт:
– Димас, еш ты-ть!
– Митрохин и впрямь здорово обалдел, встретив бывшего одноклассника. И, как мне помнилось, давнего другана...
Меня, коротко стриженного и без усов, юный боксер к счастью, не узнал.
– Митрохыч!
– Димка аж подпрыгнул на месте и двинулся к бывшему однокласснику.
– Ты чо тут зажигаешь-то?
– Я наших ищу. Они куда-то сюда на "стрелу" прикоцали, а где, я не втыкаю. Вот и трусь тут как лох голимый!
Двое школьников двинулись навстречу друг другу. Я остался стоять, лихорадочно
Совершенно незнакомый район, никто тут не живет... Только ведь всего не учтешь. Стрелку они тут, понимаешь ли, забили. Вот он, закон подлости в действии.
– А мы, блин, все уж извелись, еш ты, куда, мля, Димас заныкался! Даже к родакам твоим ходили, только их дома не было! Три раза подряд. А ты тут, блин!
– Я тут, Митрохыч! Тут я. Дай я тебя обниму, блин!
Я даже и подумать не мог, что парень купится на сей подвох, но... Пожалуй, не ждал он такого от друга-Димаса, с которым не виделся едва ли не целый год.
Только Митрохин раскрыл объятия, Димка удивительно ловким и метким движением врезал ему в живот. Соболев еще там, в гадюшнике, хлюпиком не был - напротив, первый парень на деревне.
Но такой прыти не ждал даже я.
Из глотки Митрохина донесся сдавленный хрип, он согнулся, держась за грудь (кажется, Димка бил не в живот, а в солнечное сплетение), и, шатаясь, облокотился рукой о ближайший фонарь. Бутылка пива выпала из рук, на асфальте расплылось темное пятно, живописно заблестели в солнечных лучах осколки.
– Да ты, мать...
– Он попробовал разогнуться, но, получив от Димки мастерскую подсечку, не удержался и брякнулся наземь.
– Получай, сука, - Соболев размахнулся и со всей силы заехал парню ногой в лицо.
И тут уже я не выдержал. Плевать на конспирацию, пошла она...
– Ты что творишь, идиот!
Похоже, мой голос произвел должное впечатление.
Димка мгновенно обернулся и, встретившись со мной взглядом, замер точно кролик перед удавом. Из-за его спины доносились стоны и отборный мат. Митрохыч проклинал бывшего друга, грозя ему всевозможными бедами и не советуя появляться в родном районе.
В общем, все как всегда.
– Я бы так его не свалил. Неожиданность помогла, - сказал Соболев, глядя себе под ноги.
– Надо же! Всю жизнь он всех на это ловил, а теперь сам попался... Придурок.
Я огляделся по сторонам. Вагон был почти пуст. Странно, время-то шестой час, все должны ехать с работы. То ли жара, то ли все резко на дачи рванули... А скорее всего - случайность. Такая же нелепая, как встреча с другом Митрохычем.
– Он никому не скажет, - Димка взглянул на меня, будто ища оправдание.
– Его спросят: откуда синяки? Он ответит - семеро здоровых колдырей обработали. А про меня не скажет... А если и скажет, то неправду. Только зачем ему это?
Поезд набирал обороты.
Я просто молчал. Молчал и пытался понять...
Судьба опять объясняла мне, кто дурак. Снова и снова... На что я надеюсь, виляя по городу, где за каждым углом меня поджидает гибель? Зачем я тащу с собой Димку? Ради чего я взял его с собой? Ради него? Спасая от психокоррекции? Или чтобы спрятаться от собственного одиночества?
А так ли это важно? Фарш невозможно провернуть назад, и остается одно - отвечать за тех, кого приручил...
Почему Димка поступил так глупо? Что им двигало?
...Поезд ворвался на станцию. На миг пришла в голову идея поехать с двумя пересадками - по кольцу, зато не через центр. Лишь бы не встретиться с избитым Митрохиным, который, наверное, возвращается нынче домой.
Нет. Так нельзя. Если я начну шарахаться от собственной тени, то лишь наделаю новых ошибок, а я уже на пределе, мой запас везения почти израсходован. Осталось совсем немного.
Я не побегу. Ни сейчас, ни завтра. Будь что будет...
– Он говорил, родителей не было дома, - неожиданно выдохнул Димка. Понимаете? Они три раза заходили...
– Это ничего не значит, - ровным голосом сказал я. Главное - не показывать собственного волнения.
– Они могли зайти в неурочное время... Твой отец все время в разъездах, мама тоже, наверное, на месте не сидит...
– Я тоже так подумал, - кивнул Димка.
Колеса стучали, отбивая свой вечный ритм. За долгие годы они привыкли к собственной участи. Равномерный гул и медленное движение по кругу...
– А вы знаете, Константин Дмитриевич, - снова сказал Димка.
– Я думал, не надо об этом говорить... Это же вроде как предательство. Но вы меня не поймете, будете думать - я дурак просто или выпендриться хотел, вот и побычил на него... Просто это он...
– Кто он?
– насторожился я.
– Он сделал... ну фотографию ту. Я уже потом узнал, когда с вами все случилось. И не от него, а от ребят... Митрохыч сам испугался. Боялся, наверное, что я ему съезжу по соплям, чтобы других не подставлял. Ну вот... я и съездил.
Есть ли мне какое-то дело до той старой, давно забытой истории? Какая разница, с чего всё началось? Могла быть и не фотография, а что-то еще. Судьба ведь если хочет укусить, то зубы найдет.
– Знаешь, Димка, - вдруг сказал я.
– По-моему, завтра что-то случится. Может, и хорошее...
– Где случится?
– не понял он.
– Там, куда вы едете?
– Да. Наверное...
Поезд сбрасывал скорость. Это еще не станция - просто он вырвался далеко вперед и догнал своего предшественника. Нас снова тряхнуло, теперь уже в последний раз - и грохот стих. Где-то впереди, в душной черноте горел красный глаз семафора, преграждавший дорогу.