Поляк с поплавками
Шрифт:
— Да не бывает такого, — хорохорился Карпыч, — чего бы они похожи были, они даже не родственники!
— Центральная Спасателю 31, борт принял, выхожу по расчасовке, — заголосила радиостанция.
— Да пиздуйте вы уж, чёртовы Электроники, катер мне не поломайте, — в сердцах бросил мичман в микрофон, нарушив правила радиосвязи.
Я задавил лыбу.
— Что лыбишься? — возмутился Карпыч, — ну не бывает такого!
— Электроники, — тихо напомнил я.
— Блять! — хлопнул по столу кулаком Карпыч, — ну как у тебя на
Теперь Миша развернул лакомство на палочке и, довольный, засунул его в рот.
— Миш, я заведу Олеську? Мы здесь на веранде поторчим, я заодно наблюдать буду.
— Да веди, — махнул рукой Миша и добавил в микрофон, — Эй, тридцать первый, нахрена там круги выписываешь? Вернись в межбуйковое!
Я затащил Олеську наверх и мы, болтая обо всём, обсуждали пляжников, наблюдая за ними в бинокль.
О, мои клиенты!
— Михал Карпыч, по направлению зюйд, ближе к зоне левой вышки, группа на матрасах: синий, чёрный и зеленый. Походу бухают, сейчас унесет их за дальние!
— Трицааать первый спасатиииль, — загундосил в микрофон Миша.
Электроники выскочили из-за пирса, дали кругаля, высматривая матрасы-нарушители. Подошли на полном, окатив их волной. На матрасах советам не вняли и, скорее всего, принялись ругаться. Какой-то мужик даже встал и, широко расставив ноги, махал кулаком в сторону спасателей. И тут Олеська, тоже наблюдавшая рядом со мной в большую подзорную хрень на треноге, сообщила:
— Андж, один с чёрного матраса спрыгнул и плывет тихонько к этой, блять, как её, лесенке на лодку.
— Миша, попытка абордажа со стороны трапа тридцать первого, — заорал я напарнику.
Тот забубнил в радиостанцию. Электроники дали ходу и отскочили от смутьянов.
— Андж, ори в мегафон, заодно скажи, пусть милиционеры подгребают.
— Сотрудники милиции, подойдите к центральной вышке, — заорал я в микрофон, — эй, на матрасах, за нападение на сотрудников спасательной службы вы... эээ...
— Отгребёте по хавальнику, — подсказала Олеся.
— Отгребёте по… ээ, понесёте наказание, — чуть не повёлся я.
Однако Электроники были хорошими спасателями. Они заложили на полном ходу вираж вокруг буйных матрасов и перевернули пару из них. Мужик, стоявший и грозивший кулаками, плюхнулся в воду, высоко задрав ноги.
Отдыхающие буяны снова забрались на плавсредства, но уже разъединились и, скорее всего, потеряли пойло, которое загрузили с собой. Попытались ещё поорать, но «Восток» крутанул ещё один вираж. Матрасы снова опрокинуло. Так, нарезая круги, Электроники выгнали дебоширов на берег. Пляжники, матерясь, выкарабкались на сушу прямо в руки подошедших милиционеров.
— Весело, — заявила Олеська, — а вон, смотри, парень в красных плавках всё на девку через два лежака пялится. То подойдёт, то отойдёт, то встанет под навесом, голову вытягивает, познакомиться, видать,
А ну-ка? Я навёл бинокль по указаниям Олеси. Действительно, парнишка явно стеснялся. Девчонку из-за пляжной панамы было не рассмотреть. Мы даже поспорили, подойдёт или нет? Бедолага, маялся, ходил туда-сюда. Девчонка не обращала внимания, лишь перевернулась жопой к верху.
Парнишка, напялив на голову бейсболку, пошёл в сторону пляжных киосков, наверняка или за мороженым, или за газировкой.
Как раз проходил рядом с забором около вышки.
— Эй, парень, — окликнули мы его с Олеськой.
Он непонимающе покрутил головой, потом, задрав её, увидел нас.
— Чё, там клёвая деваха? — спросила Олеська.
— Ээ... какая деваха? Отстаньте, — пробормотал парнишка.
— Да ладно, мы же с вышки видели, на кого ты пялился: белая панама, чёрный купальник, сто девятый лежак.
— Офигенная, — сообщил парнишка и оглянулся на лежаки, — Я с ней в одном дворе комнату снимаю, а даже не знаю, как зовут. Такая вся... ажжж, — и он дёрнул плечами.
— Сама неприступность? — уточнил я.
— Ну да. Не знаю, как подкатить, прикинь! — парнишка разоткровенничался и в волнении начал теребить солнечные очки на переносице.
— А чего тут думать: несёшь два холодных пузыря «Пепси», два мороженых, бабе этой купи цветочек и бутылочку домашнего винца холодненького и тащи всё сюда, — предложила Олеська.
— А нахрена ей мороженое и вино? Да застесняюсь я ей отдавать, не поняла что ли? — огорчился пацан, глядя на нас снизу вверх.
— Ты чего такой плуговатый, — разозлилась девчонка, — нам водичка и мороженки, ей — вино и цветочек. А мы сами передадим, да ещё с пожеланиями от тайного поклонника. Тебя как зовут?
— Саня, тьфу, Александр, — ответил недоуменно пацан.
— От тайного поклонника Александра, и намекнём ей, в какую сторону обратить внимание. Сечёшь?
— Ааа, — до пацана дошло наконец-то, — вы, типа, передадите ей с намёком, что от меня?
— Да! Мы ещё скажем какой-ты красивый и умный.
— Правда что ли? — обрадовался Саня.
— Андж, ну он реально красивый, — сказала якобы для меня Олеська, но на самом деле так, чтобы было слышно внизу.
Парень Саня услышал и малёхо застеснялся, но при этом гордо окинул пляж взглядом.
— Ну шо? — спросил я пацана.
— А какое вино брать?
— Бери у тётки, что возле карусели в киоске с красной крышей, розовое, и попроси, чтобы из холодильника, — посоветовала Олеся.
Парень махнул рукой и убежал в указанном направлении.
Я спросил Олеську, чего она затеяла? Девчонка пожала плечами:
— Ну игра такая есть на дискотеках и школьных вечерах — «Почтальон». Все пишут записочки и отдают ведущему, а он потом их зачитывает.Типа: Юля, ты самая красивая, буду ждать у арки после дискача. Или: Ваня, ты урод, я видела — ты сосался с Галей.