Поляк с поплавками
Шрифт:
Меня запросили с левой вышки, что я там такое устроил. Пришлось объяснять. Походу на следующую смену и у этих вышек кто-нибудь приплясывать будет. Но мы в лучшем положении, у нас есть фонтанчик и столики, за которыми, смотрю, уже и винцо потягивают.
Народ поплясал ещё с полчаса и Олеся плавно свернула программу. Девчонки собрались и ушли. Пришёл Карпыч с довольным лицом и, по своему обыкновению, с пакетиком.
— Красота здесь на вышке. Смотри, солнце скоро садится будет. Ты иди ужинай и магнитофон мне оставь.
— Мих, может с кассет что присоветовать?
— Ой, иди, сам разберусь. Вот это что?
— Ну это «Ария», это...
— Ой, знаю я, что такое арии, там дамочка как раз из культурных слоёв, для неё в самый раз! — восхитился шеф, — Закат солнца, ария какого-нибудь Онегина. Растает!
Ну,
Не пойду я на ужин, чего-то меня эта странная Зина так напрягла до усрачки. Я отправился к нашему пирсу, переоделся в «стартовые» и пошёл кролем на километр. Потом вспомнил про погранцов, вышел на берег, надел ласты и принялся «дельфинить» возле пирса. Если с максимальной амплитудой, то метров тридцать я дам высокие скачки, будет хорошо заметно с пляжа. Может сгонять в море, найти знакомых дельфинов и с ними переговорить, чтобы отработали эстафету? Хотя нет, они же пограничники, им походу некогда. После душа, бездумно помахивая пакетиком со шмотьём, пошёл в санаторий. А кушать-то хочется, желудок начинал играть «Вечернюю Зорьку». А не зайти ли к кооператорам? Я представил себе аккуратные, поджаристые до золотистой корочки ломтики мяса, присыпанные зеленью и маринованным луком. И пока я представлял, как окунаю лаваш в красный соус, ноги сами меня принесли к неприметному ларьку. Народа было, как обычно, много, но Степан усадил меня за отдельный столик, пообещав в течение десяти минут приготовить куриный и какую-то печёнку в жировой сетке. Я такого раньше не пробовал, поэтому и согласился. Взял пару бутылок холодного «Пепси» и с наслаждением вытянул ноги. Народ здесь собрался, в основном, из «работников пляжа», карусельщики, ларёчники и прочие кооператоры. Никто не засиживался — перекусили и бегом обратно сшибать деньгу. И тут я затылком почувствовал давление. Бля! Кто-то пристально смотрит? Я, сделав вид, что достаю что-то из пакета, нагнулся и чуть повернулся. Зина-Пьеро! Стоит, беседует со Степаном, который махает картонкой над мангалом и пялится мне в затылок. По-видимому, не узнала. Я был уже не в тельняшке спасателя и панаме, а в любимой футболке «Кисс» и бейсболке. Видно, что смотрит, нахмурив лоб, и пытается что-то вспомнить. Блин, а я деньги уже отдал, валить поздно. Хотя! Я дёрнул проходящего мимо Дениса и попросил упаковать в фольгу мой заказ, я якобы вспомнил о неотложных делах. Денис понятливо кивнул и через несколько минут поставил передо мной одуряюще вкусно пахнущий пакет. Так, осторожненько укладываем «Пепси», кладём пакет с шашлычками в пакет с формой. Раз! Два! Три! Отвернулась! Пошёл! Я быстренько нырнул в кусты с другой стороны киоска и выбежал на улицу. Чуть не попался! Чего меня так пугает эта баба?! Оглядываясь, словно шпион, я быстрым шагом перемещался в сторону пляжа. Нахрен, пойду в санаторий по обычной дороге возле речки. Потом, немного подумав, я зашёл на наш пирс, махнул удивлённым Электроникам и устроился в шезлонге. Надо всё-таки на закат посмотреть! А то сколько я уже здесь, а закатом на море так и не полюбовался. Достал пакет с едой, развернул, втянул носом аромат мясца. Где-то внизу возле гаражей печально гавкнул пёс Электроников. Наверное, запах почуял. Откупорил бутылку, сделал большой такой глоток и яростно рыгнул, нарушив идиллию. Чайки, пролетавшие неподалёку, решили свалить от пирса подальше. Вот и солнце постепенно начало уходить. Короче, всё величие момента прошло мимо меня, так как я был конкретно озадачен печенью в жировой сетке и пытался разгадать рецепт. Надо самому попробовать так сделать, ибо печёночный шашлык был невероятно вкусным.
Неплохо так перекусив, я неожиданно для себя закимарил. Блядские чайки спиздили бумажную тарелку от шашлыка и улетели хвастаться добычей. Мне даже сон приснился, как Дианцева, одетая в костюм Пьеро, бегает за мной с мандолиной и поёт что-то жалостное. Бррр. Проснулся, рот раздирала зевота. Иди уже до санатория, — скомандовал я сам себе. Шмотки надо найти где постирать. А ещё я забыл про лёд, который можно в столовой наморозить. Надо ещё в кассетах покопаться, думаю, завтра программа «Почта-пляж» заработает с новой ударной силой. Кое-чего я от Олеськи нахватался. Да и деньги надо пересчитать и Карпычу отдать половину, как-никак начальник. С этими мыслями я спрыгнул с пирса и побрёл, пиная гальку,
— Сводиит с ума улицаа роз!
Это что за хрень? А, так это же мичман на вышку привёл любительницу закатов и арий! Мне стало даже интересно и я крадучись подбежал к заборчику справа.
На балкончике стоял Карпыч с бокальчиком вина, а рядом с ним — смутно знакомая женщина в мини-шортах и футболке-размахайке. И вот, стоят они, морем любуются и винище хлещут, да ещё башками под Кипелова трясут! Миша гораздо лучше меня время проводит! Блин, где же я эту бабу видел-то?
Я, посмеиваясь, побрёл дальше и чуть не наткнулся на Жанну-металлистку, которая с группой каких-то обсосов трясла патлами под динамики Центральной вышки.
И только придя в санаторий и найдя прачечную по указаниям Наташки, я вспомнил, кто эта женщина на вышке...
Двенадцатая серия «Увести рокера»
Олеська сидела возле стиралки, в которой крутились мои шмотки, и втолковывала мне прописные истины культурно-просветительской работы.
— Во-первых, когда музыку ставишь — две быстрые, один медленный, но это для дискотек. У тебя же мероприятия на открытом воздухе. Ну, типа «маёвки», «комсомольского вечера» на природе.
— Блин, Олесь, какие вечера? Нахрен это надо? Вроде нормально получилось?
— Анджей, нормально получилось потому, что это было в первый раз на этом пляже! Народ толком не понял. Ржачно? Да! Однозначно! Интересно? Да, но только на первый день. И я тебе хочу заметить, что, к примеру, сейчас из Минкультуры постоянно программки и указания приходят, чем и как народ на пляже развлекать. А там не дураки сидят, так пеньки замшелые, видела я их пару раз. Так все требуют включать «творческое мышление», использовать новые методы.
— Ну а вот завтра, как мне эту пляжную почту вести? Ты же опять со швабрами бегать будешь?
— Швабры завтра на лечебном корпусе трудятся, вдвоём, — хохотнула Олеська, — ну сперва распиши музыку, какую как включать. Возьми у местного дискотечника или запиши что-нибудь этакое, что нравится тёткам и дядькам. Конкурс какой-нибудь организуй.
Я, честно говоря, был в тупике. Хотелось бы завтра просто сидеть на вышке и нихрена не делать или обратно на лодку. Тем более, я поставил в морозильник на кухне два больших пластиковых пакета с водой. Думаю, к утру у меня будет куча льда. Самогона что ли с собой взять, да Мишу накачать и узнать пикантные подробности прослушивания арий. Однако Олеська припёрлась в прачечную, стирала какие-то свои женские прибамбасы и капала мне на мозг.
— Обращай внимание на аудиторию, на её возраст на увлечения. Вот, к примеру, увидишь металлистов и захочешь их порадовать. Твои действия.
— Ну «Скорпов» им включу, пусть тащатся.
— А вот если сделать так! — Олеська схватила швабру как будто микрофон и залихватски отчеканила, не хуже Сергея Минаева:
Ты на пляж пришёл!
Ты всю ночь бухал,
Забудь про пиво, слушай металл!
— Класс, — восхитился я, — и после речёвки поставить «Скорпов»?
— Дярёвня! Речёвка — это стиль такой, хип-хоп называется. Американские негры, типа, изобрели.
— А-а, — я сделал вид, что нихрена не понял. Хотя у меня было несколько кассет, на которых негры в спортивках орали«Гив ит ап». Какие-то «Публичные враги» и ещё какие-то «Диэм си». Так себе музыка.
— Давай к Джоновичу сходим в актовый зал, он там в звукорежиссёрской сидит постоянно вечерами. Тем более, сегодня дискача нет. Он тебе накидает музычки, — посоветовала подружайка.
— А кто такой — Джонович? — удивился я, — Там же, вроде, дискотеку вообще тётка ведет!
— Так он для неё музыку подбирает, тексты пишет. Нормальный мужик, только не комсомольского вида.
— Это как?
— Увидишь, поймёшь! Я, как будущий начальник отдела ДК в каком–нибудь Старобельске, со всеми диск-жокеями и культоргами за три года здесь перезнакомилась.
Я забрал своё немногочисленное шмотьё, подождал Олеську, пока она достирает свои труселя и лифоны. Поднялись на крышу, развесили шмотки. Я взял пару кассет под запись. Заглянув в баул, обнаружил сиротливые бутылки сэма. Так, две беру завтра на пляж, отдам Руслану, он всё намекал мне на проставу. Одну на всякий случай. А вот ещё одну можно и неизвестному Джоновичу отдать.