Поляк с поплавками
Шрифт:
— Ух, блять, какие мы умные, — восхитилась тётя Нина и ушла на свою табуретку.
Я подождал, когда подойдёт картошка с рисом до полуготовности, закинул пять банок «Сайры» и начал пережаривать лук с морковкой. Ирка с Жанной помогали, по мере возможности, болтая обо всём подряд.
— Анджей, а ты что варишь, никак не пойму? — донимала молоденькая повариха, при этом ставила ногу на маленькую табуреточку, тщательно заправляла носочки в кроссовок, выпятив задницу.
— Ир, как будто я сам
На второе просто забрал из какой-то кастрюли горку макарон, пересыпал их зажаркой с томатом и, пока тёть Нина куда-то вышла, спиздил из духового шкафа с десяток тефтелек и закинул туда же. Ирка попыталась открыть рот, но Жанка сунула ей под нос «козу» и рявкнула:
— Всё для металла, всё для Победы!
В получившийся супец я нарезал кружками лимон, спизженный тут же, и насыпал с горкой зелени.
— Охереть, тридцать минут! — удивилась Ирка, — только кто этот суп с консервов, кто есть будет?
— А я попробую, Анджей ебани-ка сестре по Хэви-металлу половничек!
Я налил себе и Жанке по порции, насыпал второго только на себя. Металлюга отказалась, и мы прошли в закуток для спасателей.
Слопали, Жанка ещё попросила половничек и сыто рыгнула. Глядя на неё, и Ирка решилась попробовать. И тётя Нина прочухала. Но, думаю, нашим всё равно хватит.
Я немного подрасслабился и, пока поварские девчата вяло ругались между собой, ещё настругал капусты. Заправил луком, подлил уксуса и постного масла. Сыпанул сахара и соли и принялся перетряхивать кастрюльку.
— Стой! — вдруг заорала Жанка.
— Чего стой? — не поняла поварёшка Ирка, — Мы никуда и не собирались, если только вечером на пляж. Да, Анджей? — молодая повариха вопросительно посмотрела на меня и облизнула губы. Был бы язык подлиннее, подхватила бы макаронину с подбородка (которые, кстати, якобы не ела).
Да с хрена ли я собирался вечером на пляж?
— Дура, что ли? — бросила Жанка и повелительно махнула рукой, — Тише, уебаны, походу Пьеро идет!
Дверь в наш закуток распахнулась.
— Привет, Зин, как ты? — заорали одновременно обе девчонки.
Бля, реально Пьеро! В проёме двери стояла очень высокая девчонка, с таким нихуёвым каре под Мирей Матье. И, честно говоря, обалденно красивая, высокая, с узенькой талией и большими чёрными глазами. Ей реально нацепить шутовской балахон, дать мандолину и пусть голосит:
— Тёмной ночью в небе одна, так соблазнительно светит луна!
Зина окинула всех томно-печальным взором, вздохнула и, сев на край лавочки, сказала:
— Блин, ддевчат, вы такие весёлые, я вечно вам всё порчу, извините меня.
Девчата, и поварёшка, и металлюга начали быстро балаболить и убеждать Зинку-Пьеро, что она ничего не портит.
Зина улыбалась уголком губ
Бля, снова подняла глаза и вылупилась на меня.
— Беги, нахер отседа, — толкнула меня в бок Жанка.
Зинка зажгла где-то внутри своих чёрных глаз непонятную хуйню, и я открыл рот и, глупо улыбнувшись, пробормотал:
— Привееет!
Пьеро-Зинка чуть опустила глаза, а потом стрельнула по мне с такой блядско-миленькой улыбочкой, что у меня ноги чуть не подкосились. Мадонна! Какого хера ты ещё кому-то уроки давала, кроме меня?
Всё положение спасли пацаны с левой вышки. Завалились и стали орать, что эту херню они жрать не будут и сколько можно терпеть! Жанка утащила Зинку, Ирка, хмыкнув в мою сторону, сверкнула жопкой под прозрачным халатом и сьебла на кухню. Пацаны с левой вышки сожрали по две тарелки первого и, замолотив второе с капустой, хлебали компот с алычи, сыто порыгивая.
Я же ебанул на выход под прикрытием «Жанны, которая из тех королев».
Выбежал через ворота и счастливо вздохнул. Как-то уж непонятно напрягла меня эта Зина. Ведьма, походу!
— Не ведьма я, — сказала Зина, которая хер пойми как оказалась за воротами, и стояла, облокотившись спиной на забор, выставив под жаркое небо Архипки неплохие такие сиськи.
— А... эээ, — только и смог ответить я.
— А какого цвета у тебя глаза? — в лоб пизданула Зина-Пьеро и внезапно оказалась возле меня.
— У меня брови красивые и знаю Атанаса, — только и смог ответить я и позорно капитулировал, убежав в сторону вышки.
— Не наговаривай на себя, — донеслось мне вслед.
— Бля, что это было, что это было? — бормотал я себе под нос, огибая пляжников и перепрыгивая детей.
Я поменял Карпыча на вышке и предложил ему всё-таки сходить перекусить.
— Да, левая вышка говорит, что очень сегодня вкусно, Ирка-повариха постаралась! — согласился Миша и, отдав мне пару указаний, на одних руках спустился по трапу с балкончика.
Я, оставшись в гордом одиночестве, принялся наблюдать за акваторией. Народу чуть поменьше, опять жрут на лежаках и в кафешках. Я, от нечего делать, перекинулся парой слов с Электрониками, дежурившими в акватории, потом поискал в записях Минаева. Хоть и старьё и здесь не Крым, но пусть повеселит народ «Братцем Луи».
А вот интересно: смотрю в бинокль, возле якоря девчата в купальниках пляшут, возле нашего пирса кто-то вяло подпрыгивает, дети, вон смотрю, под навесом под музыку бесятся. А чего дискотеки только по вечерам? Наверное, из-за того, что жарко. Хотя под навесами можно было бы покрутить задницей в прохладе.