Помело для лысой красавицы
Шрифт:
— Без Аньки никак?
— Никак. Ее братец требует.
— Ясно, — еще тяжелее вздохнула я. — Слушай, Зырян, у тебя у самого мать есть, ты там проследи чтобы мою не обижали, а?
— Все нормально с твоей матерью будет, — хмуро сказал он.
— А если я помру и не успею ее выручить? — тоскливо спросила я. — Мне ж правда помирать со дня на день, могу карту медицинскую показать.
Черт его знает, вылечат ли мне окончательно те баночки.
— Постарайся не помереть пока не выручишь, — отрубил Зырян, вставая. — А то мы быстро мать к тебе на тот свет отправим.
— Ясно, — кивнула я.
Ну
Помирать мне и вправду спокойно не дадут.
Будь у меня на голове волосы, имело б смысл их с горя оборвать по примеру братца. Так я еще никогда не влетала.
— Дай адрес Беловой.
— Марья, не зли меня, — сказал Зырян и пошел на выход. — Не ожидал я от тебя таких брачных афер, — сказал он на прощание.
Я поплелась следом, закрыла за ним дверь, села на пуфик и заревела.
Мне было жалко себя до ужаса. Господи, ну что такое на меня навалилось — то! Не иначе как мерзавка Оксана еще и порчу мне прицепила.
Тихо тренькнул телефон. Я утерла слезы и вытащила трубку из кармана халата.
— Ну и шутки у тебя! — гневно завопила мне в ухо Оксана.
— То есть? — безразлично спросила я.
— А то что Вишневский очень удивился моему звонку и попросил больше по этому поводу его не беспокоить, кольцо он не собирается продавать! Ты чего, дуру из меня решила сделать???
Я молча слушала как она разоряется на том конце провода.
— Оксана, — наконец прервала я ее вопли. — Скажи честно, ты мне порчу делала?
— Я в комплексе, — осеклась она. — Зла на тебя была шибко.
— Ясно. Баночку приготовила?
— Стоит вон, тебя дожидается.
— Хорошо. Сейчас приеду, — и я положила трубку.
Пару минут тупо смотрела в пространство, осознавая размеры свалившейся на меня катастрофы. «В комплексе!» Надо же, мерзавка знает даже такие умные слова. Ну что ж, делать нечего, надо барахтаться, авось у меня как у той лягушки масло собьется.
Я оделась, расчесала парик, который мне вчера в салоне намертво приклеили к лысинке, и поехала сбивать свое масло. Первым делом заглянула в банк, сняла очередную порцию баксов от влюбленного миллионера и поехала к Оксане. Молча отдала ей деньги в обмен на баночку, разговаривать абсолютно не хотелось, и поехала в городскую справку.
В скучном совковом помещении справки было тихо и безлюдно. Я покрутила головой, увидела торчащую темную макушку за стойкой и не колеблясь направилась туда.
— Добрый день, мне бы адрес Натальи Беловой, — сказала я миниатюрной девушке в окошечке.
— Отчество, — железным голосом потребовало милое создание.
— Отчества я не знаю.
— Ну как так не знаю, — вызверилось создание. — А если этих Наташ двадцать две по городу? Какую мне вам давать?
— Дайте адреса всех двадцати двух, делов-то, — пожала я плечами.
— Одна справка пятьдесят рублей, — известило меня создание.
— Я оплачу, — пообещала я.
Девушка недовольно посмотрела на меня и защелкала мышкой. Я же оперлась о выщербленную стойку и от нечего делать рассматривала окрестности. Через секунду я поняла, чего это девушка так недовольна моим приходом. Около клавиатуры лежал надкусанный бутерброд с колбасой и граненый стакан с чаем. Причем девушка его постоянно толкала локтем.
«Блин, — подумала я. — А если
— Платите в кассу пятьдесят рублей, — прервала мои мысли девица.
Я огляделась, взглядом просканировала комнату и наконец спросила:
— А касса где?
— Тут, — кивнула она куда-то в бок, что там было, мне неведомо, наверно кассовый аппарат. Непрозрачная часть окошечка как раз скрывала обзор.
— Одна Наташа Белова у вас? — рассеянно спросила я, доставая кошелек.
— Да, — недовольно ответила девица.
Я выдала ей деньги, девушка отбила чек и выдала мне его вместе с распечаткой на адрес Беловой.
Я сгребла бумажки и пошла на улицу. На пороге я остановилась, подумала и вернулась.
Девица, узрев меня снова в окошечке, подавилась бутербродом, отложила его и тоскливо сказала:
— Слушаю.
— Мне еще адрес Анны Усольцевой.
— Отчество? — безнадежно спросила она.
— Тоже не знаю, — честно ответила я. — Но оплачу всех Анн Усольцевых.
Девушка снова защелкала мышкой, и потом поглядела на монитор и буркнула:
— Пятьдесят.
Я достала купюру, девушка молча ее сгребла и через минуту положила передо мной чек и распечатку.
Чувствуя себя последней мерзавкой — поесть человеку спокойно не даю! — я покинула сие гостеприимное учреждение.
В машине я посмотрела распечатки.
Белова жила на Шиллера, Усольцева — на Магаданской. Анечка была ближе, но я понятно поехала первым делом к Беловой. Плана у меня собственно никакого не было. Со старушками поговорить, с соседями, может кто из родственников в квартире есть. Мне надо было поподробнее выяснить, во что я вляпалась.
Подрулив к серой хрущевке, я сверилась с адресом и уверенно направилась в первый подъезд — квартира у Беловой была под номером два. На мои трезвоны никто не отвечал. Значит на родственников надежды не было. Бабушек я у подъездов не видела, что собственно не удивительно — на улице стоял зверский мороз. Вздохнув, я позвонила в соседнюю дверь. Через пару минут раздались шаркающие шаги, и дребезжащий голос из — за фанерной двери подозрительно осведомился:
— Хто тама?
— Бабушка, можно с вами поговорить, я насчет соседки вашей хочу узнать.
— Наташки, что ль?
— Ага! — обрадовалась я.
— Не знаю я ничаво! — резко ответила старушка. — Ходють тут всякие, шумят, отдохнуть не дают!
Я вздохнула — уговаривать ее явно нет смысла. Развернувшись, я стала звонить в третью дверь на площадке.
— Неча звонить, нету тама никаво! — снова раздался голос бабульки.
— И когда будут? — осведомилась я.
— А пес их знает. Продала Светка квартиру-то, да новых хозяев еще не видели.