Помещицы из будущего
Шрифт:
Но вот мне что-то не давало покоя. Что-то ускользало от меня, и как я ни старалась поймать за хвост юркую мысль, ничего не получалось. Но зная себя, я могла предположить, что озарение придет совершенно неожиданно. Главное, чтобы не было поздно.
Зато собака пошла на поправку. Мазь помогла снять воспаление, и она стала подпускать щенков. Ванька так прикипел к этой лохматой семейке, что однажды взмолился:
– Барышнечки, можно я ее Зимка назову?
– Назови, конечно, - позволила я, с улыбкой глядя, как он возится со щенками. – И им имена
Так у нас появились Гром, Атаман и Вишня с черным пятнышком вокруг глаза.
А еще взошел картофель. Первые всходы были крепкими, изумрудно-зелеными с плотными, напитанными влагой листиками. Метод посадки под солому оправдывал себя. Даже если не было дождя, то утром выпадали росы, и во влаге недостатка не было. Оставалось только немного доложить соломы, так как первый укрывной материал слежался.
Я прохаживалась между грядками, рассматривала молодые росточки, и в голову пришла неожиданная мысль, которой я тут же поделилась с Таней:
– Что, если нам посадить еще?
– Что? Картофель? – она удивленно посмотрела на меня.
– Да… можно под солому высадить картофель в середине июля. Если даже будут ранние заморозки, под укрытием клубни не пострадают. И при поздней посадке мы можем получить полноценный урожай, потому что картофель зацветет и станет набирать силу не в жару. Понимаешь?
– Тогда нужно купить еще и успеть прорастить его, - поддержала мою идею подруга. – Но времени у нас предостаточно. Кстати, не плохой эксперимент. Если все получится, можем обеспечить себя картошкой полностью.
– Вне сомнения, что лучший способ проращивания картофеля - на свету. Это займет примерно месяц, - ответила я, уже размышляя, куда «пристроить» новые клубни. – Но зато самый быстрый способ проращивания картофеля - влажный. Если поместить клубни в ящики с влажными опилками или можно даже в несколько ярусов, то в тепле картофель пустит ростки и корни. И при высадке он быстрей адаптируется к открытому грунту и даст более ранний урожай.
– Отлично, тогда пусть завтра утром кто-то из мужчин съездит на рынок. – Таня направилась к рассаде. – Ты посмотри, какая прелесть!
– Да уж, шикарная, - согласилась я, глядя на крепкие стволы и побеги. – Главное, чтобы не жировала. Тогда придется сократить поливы и никакого коровяка и птичьего помета.
– Елизавета Алексеевна! Барышни! – громкий голос Захара заставил нас испуганно обернуться. Моя душа ухнула вниз от дурных предчувствий, неужели что-то с Головиным?
– Что случилось?! – я пошла ему навстречу, чувствуя, как ногти больно впиваются в ладони.
– Павел Михайлович слегли, - тяжело дыша, ответил Захар. – Они на дуэлях были вчера.
– Он ранен?! – с замиранием сердца спросила Таня. К моему облегчению, Захар отрицательно покачал головой.
– Нет, барышня, сердечная немочь одолела.
– Скажи Степану, пусть закладывает коляску, - сказала я, направляясь к дому. – Мы едем в усадьбу Головина.
Господи, только не сейчас! Пусть все образуется! Мы
Но даже в самые тяжелые моменты я никогда не раскисала, и Таня была такой же. Встречаясь со страхом один на один, мы смотрели ему в глаза, ведь «Герой умирает однажды, трус – тысячу раз». Нет, мы не были героями, но и трусихами нас назвать было сложно. Справимся со всем, что приготовила для нас жизнь. Потому что я верила, что после грозы всегда появляется солнце. Главное, чтобы Павел Михайлович выкарабкался и в этот раз.
Глава 52
Всю дорогу Таня успокаивала меня, хотя и сама явно переживала за Головина. За короткое время мы успели привязаться к этому благородному человеку. Такие душевные, замечательные люди должны были жить, а не умирать на радость подлецам.
Усадьба Павла Михайловича была видна уже с дороги. Дом моего мужа оказался намного больше нашего и сиял под полуденным солнцем белизной величественных стен. К нему вела длинная тенистая аллея, обрамленная высокими старыми липами, и заканчивалась она у нарядных кованых ворот.
– Как красиво… - протянула Таня, с восхищением глядя на дом Головина. – Настоящий дворец!
Он действительно походил на дворец, украшенный снаружи колоннами, скульптурой и декоративной лепниной. А на фронтоне красовался какой-то вензель, возможно, первые буквы имени владельца усадьбы, но мне было не до разглядывания таких мелочей.
К нам подбежал слуга, и Захар сказал:
– Барышни к Павлу Михайловичу прибыли. Проведи в дом.
Но я уже соскочила на землю и бросилась к главному входу. Двери с тихим скрипом отворились, впуская меня в прохладную переднюю, интерьер которой производил гнетущее впечатление. Темная мебель, бордовые обои и мрачная лестница, ведущая на второй этаж. Кругом царила чистота, но все равно чувствовался легкий налет запустения, словно это был не дом, а склеп. От такого сравнения мне стало не по себе. Поэтому, когда прозвучал звонкий голос, я чуть не подпрыгнула:
– Барышня? Вы откель?
Рядом со мной стояла молодая девушка в цветастом платочке и с интересом смотрела на меня бусинами черных глаз.
– Прасковья, ты чего стоишь? Немедля веди барышню к Павлу Михайловичу! Супружница это его, охламонка!
– Сию минуточку! – девушка испуганно взглянула на меня. – Пожалуйте, барышня, за мной!
Я обернулась и увидела слугу, который встречал нас на улице. Рядом с ним стояла Таня.
– Ты иди, а я внизу подожду, - сказала подруга, рассматривая переднюю настороженным взглядом. – Если понадоблюсь, буду в гостиной. Может, меня чаем напоят.