Помещицы из будущего
Шрифт:
– Нет, она всегда говорит чудно да заковыристо. Но если Мирела сказала быть беде, значит, так оно и случится, – Бартош посмотрел через плечо на цыган, которые пили чай из малиновых веток, сидя под навесом. – Рома тоже не хотят больше дорог. Они устали.
– Мы выбрали земли, на которых вы можете построить дома. Лес рядом, - моя интуиция подсказывала, что он действительно так думает, что хочет осесть здесь вместе с табором. – А за умерших не переживайте, сегодня все решится.
– Прошу вас, барышни… Они не смогут долго лежать… -
Мы больше не стали ему ничего обещать, ведь важнее было вернуться с хорошими новостями.
Головин приехал на большой коляске, в которой уместились бы и мы с Таней, и Аглая Игнатьевна и еще пару человек. Нянюшка надела чистый, праздничный наряд, а нас нарядила в самые лучшие платья.
Я поблагодарила Павла Михайловича за помощь, и, мягко улыбнувшись, он сказал:
– Я уже говорил, что теперь в ответе за вас, дорогая Елизавета Алексеевна. Да и людей жалко.
Таня тут же поведала ему о приезде батюшки Никифора, рассказав все подробности неприятного инцидента, на что Головин лишь покачал головой.
– Чего это он заартачился? Ну ничего, разберемся, - он посмотрел куда-то за мою спину, а потом вдруг громко позвал: - Демьян! Поди-ка сюда!
Парень подошел к нам и, поклонившись, спросил:
– Чего изволите, барин?
– С нами поедешь. Дело к тебе будет.
Меня это, конечно, удивило, но спрашивать я ничего не стала. Все узнается со временем. Раз надо, чтобы Демьян ехал, значит, надо.
Всю дорогу Павел Михайлович был неразговорчив, и мне даже показалось, что он чем-то озабочен. Мужчина смотрел на пробегающие пейзажи невидящим взглядом, от которого становилось не по себе. Неужели что-то случилось?
Церковь была построена на невысоком холме, который утопал в зелени деревьев. Рядом находился яблоневый сад и серебристое блюдце маленького пруда, за которым виднелось деревенское кладбище. Глядя на белоснежные стены храма, на душе становилось легко и хорошо. Но радость от встречи с прекрасным омрачала находящаяся рядом скудельница с трупами.
Головин помог мне спуститься на землю и отвел в сторону.
– Елизавета Алексеевна, я должен вам рассказать неприятную новость. Вчера мы собирались у Апехтина на праздные посиделки перекинуться в карты, поговорить о политике, и я узнал неутешительное известие.
– И что же это? – я примерно понимала, о чем будет разговор, ведь Апехтин вкупе с Потоцкой занимался опекой над нами.
– Дарья Николаевна уговорила совет вынести решение заочно. Сегодня документ, в котором она назначается вашим попечителем, окажется в ее руках. Потоцкая, будто чувствует, что земли ускользают из ее рук.
На меня накатил такой страх, что закружилась голова, а сердце будто перестало биться. Павел Михайлович подхватил меня под руку и взволнованно спросил:
– Вам плохо, Елизавета?
– Все хорошо… Не волнуйтесь… - я шумно выдохнула, чувствуя как сердце снова начинает биться. – Что же нам делать?
– Есть только один выход. Я куплю батюшку, – Головин широко улыбнулся, и я снова залюбовалась его крепкими, белыми зубами. – Немедленно пожертвую ему приличную сумму, которую отец Никифор примет с благодарностью. Ему и за год столько не собрать пожертвованиями.
Я не понимала, что он имеет в виду, но решила доверять этому человеку до конца. Да и разве у меня был выбор?
Отец Никифор очень удивился, увидев нас. Головин сложил руки крестом и сказал:
– Благословите батюшка.
Мы с Таней повторили за ним, и я почувствовала на своей склоненной голове руку священника. А это значило, что целовать ее уже не надо.
– Святой отец, мне поговорить с вами нужно, - сказал Павел Михайлович, а потом повернулся ко мне. – Подождите нас.
Они отошли к большой, пушистой ели, и я видела, как меняется лицо батюшки в процессе разговора. Он явно был изумлен. После короткого разговора они вернулись и, не скрывая своего удивления, отец Никифор сказал:
– Поздравляю вас Елизавета Алексеевна. Венчание – это Таинство. Оно несет освящающую и очищающую благодать Святого Духа. А супружеская жизнь – благодатный опыт Царства Божия.
– Благодарю, святой отец, - смиренно ответила я, а он окинул меня холодным взглядом.
– Брачного обыска делать не надобно, ибо я и так знаю, что вы в родстве не состоите. На исповедь вы с сестрицей своей ходили, а потому не вижу никаких препятствий.
Он развернулся и пошел к церкви, а позади меня раздался голос Головина:
– Вы готовы венчаться, Елизавета Алексеевна?
– Что? – я резко повернулась. – Венчаться?!
– Сейчас только вам решать, как со своей жизнью поступить. А я приму любое ваше решение, - он смотрел на меня чистым, открытым взглядом, от которого почему-то хотелось плакать. Легкий ветерок ерошил его густые волосы, приводя их в беспорядок. Но это совершенно не портило моего жениха, а делало похожим на молодого парня.
– Я готова, - твердо сказала я, будучи уверенной, что поступаю правильно. – Идемте?
Сказать, что нянюшка, Таня и Демьян были удивлены, значит, ничего не сказать. Головин позвал нашего брата шафером, и я, наконец, поняла, для чего он взял его с собой. Павел Михайлович уже знал, что произойдет. Ну а Таня, конечно же, была моей подружкой невесты.
Накинув на голову шелковый платок, я пошла рядом с Головиным к дверям церкви, а потом все помнилось только отрывками.
В моих руках каким-то образом оказалась свеча, пахло ладаном, а еще я слышала всхлипы и тихие причитания Аглаи Игнатьевны. Слова батюшки тоже запомнились урывками. Они звучали так торжественно и пугающе…