Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
Когда в комнату вошли трое, я не смогла поднять головы. Старейшина приказал Джейме, своей старшей жене:
– Дай ей напиться и поесть. Отведи в купальню, вымой и приготовь. Срок пришел: сегодня она станет твоей сестрой.
Джейма подняла меня грубыми руками и потащила вниз. Сунула кувшин с водой и кусок сыра с хлебом. Затем сорвала одежду, долго мучила потоками холодной воды и жесткой щеткой. Прямо на мокрое тело натянула традиционную брачную сорочку – длинную, до пят, с узким разрезом ниже талии, который сейчас был затянут завязками. Я содрогнулась от отвращения, когда поняла,
– Джейма, прошу, не надо, – зашептала лихорадочно, – дай мне уйти, отведи к отцу.
Джейма фыркнула и потащила наверх. Была она сильная, мускулистая, но все же мне удалось больно толкнуть ее в живот.
Старейшина уже ждал наверху – наряженный в такую же длинную сорочку с разрезом. Уклад предписывал не снимать ее во время брачной ночи. Когда Джейма затащила меня в комнату, пришло страшное осознание: все кончено. Я ничего не смогу сделать. Сейчас старейшина возьмет меня силой, затем запрет в своем доме, пока я не понесу.
Страх вернул силы, и когда Уго приблизился и попробовал заключить в объятья, я извернулась и впилась зубами в жилистую руку. Уго вскрикнул и наотмашь ударил меня по лицу.
Я упала, чувствуя вкус крови. На глазах выступили слезы.
– Кажется, ты сломал ей нос, отец, – раздался гнусавый голос. Оказывается, Освальд все это время сидел в углу и наблюдал.
В книгах, которые тайком давали подруги, в такие моменты трепетную героиню спасает благородный охотник или странствующий воин; но кто мог прийти на помощь мне? Господин Дрейкорн не получил записку, в которой я писала о печальной вести, которую получила, и просила позаботиться об альфине до моего возвращения. От горничной он мог узнать, что я уехала в Олхейм. Он решил, что я последовала его совету и вернулась домой, бросив альфина, чтобы избавиться от долга. Наверняка вздохнул с облегчением. Других покровителей в столице у меня не было, а послушники, как я уже убедилась, пойти против старейшины не посмеют.
Уго приблизился, поднял рывком и потянул к низкой кровати в углу. Я чувствовала, как его руки торопливо разрывают завязки на сорочке, потом он просто задрал подол, принялся ощупывать бедра, больно впиваться пальцами, навалился тяжелым жилистым телом так, что захрустели ребра. Меня сотрясало от ненависти.
В голове словно молния взорвалась. Внезапно я ощутила себя в том странном сне, что приснился мне в «Доме-у-Древа» несколько дней и словно вечность назад. Тело налила чужая сила, руки и ноги одеревенели, ярость приобрела физическую форму и вспыхнула,как огонь.
Случилось странное.
Старейшина вскрикнул и сполз на пол. Морщинистое лицо побагровело, глаза закатились, он со стоном схватился за голову. Я получила отсрочку. Поднялась, тяжело дыша и остро желая старейшине смерти.
– Отец? – Освальд подскочил к старейшине и принялся неуклюже поднимать долговязое тело Уго.
– Моя голова… сейчас пройдет. Это она сделала. Теург научил ее каким-то демоновым чарам. Порченая дрянь!
Старейшина пришел в себя быстро, кряхтя, поднялся. Уродливое лицо исказила ярость, всклокоченная борода торчала, как мочалка.
Я кинулась к окну, откинула засов и распахнула ставни. Внизу мелькнула тень. Кто-то из
Больше он не церемонился: схватил за шею и надавил на нужную точку. Я начала терять сознание.
Сквозь туман услышала сильный удар в дверь внизу. Знакомый голос громко и бодро поинтересовался:
– Эй, хозяева! Есть кто дома?
Старейшина убрал руки и отпрянул. Я не верила ушам: спаситель все-таки явился! Нахлынули бурная радость и облегчение. Я закашлялась, втянула воздух и сумела крикнуть:
– Кассиус! Я здесь! На помощь!
Старейшина и Освальд переглянулись. Удар повторился, сильнее и настойчивее; вот-вот дверь слетит с петель.
– Разберись, – велел старейшина сыну, – много шума. Кто бы это ни был, нужно избавиться от него.
Освальд нехотя пошел вниз, а старейшина вытащил из-под кровати ружье, с которым по осени охотился на болотах. Я отползла к стене, сердце громко стучало.
Внизу послышалась возня, шарканье ног и шум перепалки. Быстрые шаги приблизились, дверь распахнулась, и на пороге появился человек, которому я была рада, как никогда в жизни – Кассиус Ортего, управляющий гран-мегиста Дрейкорна, явился на выручку.
Как всегда свежий и элегантный, он шагнул в комнату, отыскал меня взглядом и сердито присвистнул. За плечом у него мелькал Освальд и отчаянно жестикулировал.
Ружье щелкнуло и уперлось Кассиусу в грудь.
– Потише, юноша, – произнес Уго настороженно, – вас сюда не звали. В общине Отроков Света гостям не рады.
Кассиус отпрянул и поднял руки:
– Я пришел за девушкой. Не стоит так кипятиться.
Он оказался в ловушке. Старейшина и его сын были здоровыми, крепкими мужиками, закаленными деревенским трудом. Меня начала бить дрожь.
Однако Кассиус не казался испуганным. Он глянул поверх плеча Уго и кивнул. Лицо Освальда исказило сильное удивление.
За спиной послышался скрип. Старейшина переместился и вскинул ружье. Я повернула голову и едва не вскрикнула.
Вторая дверь в комнату, надежно запертая до этого момента, отворилась; из темноты выступил господин Дрейкорн, свирепый и готовый разорвать старейшину голыми руками – намерение эти легко читалось на его лице.
От облегчения и счастья закружилась голова. Из хозяина мог получиться удачливый взломщик: уже не раз я видела, как ловко он орудовал отмычкой, теперь же пробрался черным ходом незамеченным, пока Кассиус ломился через парадную дверь и отвлекал внимание.
– Вот и теург Дрейкорн пожаловал! – едко проскрипел старейшина и качнул ружьем.
Господин Дрейкорн мельком глянул на меня; лицо ничего не выражало, но злые глаза отметили и кровь на губе, и разорванную сорочку.
Он подошел к старейшине вплотную; дуло ружья рывком переместилось и теперь упиралось в грудь хозяина. Стало страшно, как никогда в жизни.
– Вижу, ты знаешь кто я.
– Конечно, я слышал про тебя, Дрейкорн, – оскалил желтые зубы старейшина, – и про твоего незримого покровителя. Думаешь, ты неуязвим? Посмотрим, как приспешники демонов умеют глотать пули. Всегда мечтал отправить на тот свет теурга.