Помощница по вызову
Шрифт:
Попеременно, скользящим движением, рукой дотрагиваюсь до её пальцев, демонстрируя и газ, и тормоз… Выдыхает сквозь зубы. И веки опускает, пытаясь совсем отгородиться.
Зря.
С закрытыми глазами все остальные чувства еще острее.
Я это демонстрирую. Склоняюсь к ней. “Помогаю” принять верное положение…
Ее дыхание совсем сбивается. Ноздри трепещут в попытке мой запах втянуть, а может сопротивляясь этому. Пальцы белеют аж - будь у нее побольше сил, выломала бы блестящие рычаги. А тело, вопреки всем моим словам, напрягается так, что каменным становится.
Очень красивая статуя.
Сдерживаю улыбку и отступаю
И вижу, как она обмякает. Едва ли не растекается по дорогой коже и стали…
– Вот так и в жизни. Вдох-выдох. Хватаешь - отпускаешь. Напряжение - расслабление… Контролируй это.
Кивает вымученно.
Неловко, быстро, чтобы не остановил, сползает-спрыгивает с мотоцикла, юбку дергает вниз и, пробормотав что-то невнятное на прощание, сбегает.
Я не задерживаю.
Подхожу к своей любимой игрушке.
На темном сидении - небольшое влажное пятно. Именно там, где ее промежность с ним соприкасалась. В паху аж простреливает. Какая мокрая девочка… Оставить свою влагу несмотря на два слоя одежды.
Пальцами стираю пятнышко и вдыхаю запах.
Вкусно. О-очень. И она вкусная, и то, как заводится рядом со мной, как замирает испуганным комком, всегда в ожидании - шлепну или поглажу. Реагирует. Такое не сыграешь и не заплатишь за это. И не понятно, что с этим делать… Воспользоваться? Или внимание не обращать? Разве не предпочитаю я более опытных в отношениях с мужчинами? Четко понимающих правила игры.
Тогда зачем играю еще и в это?
Свет рубанул в гараже и вышел.
Чертов провокатор
Он - чертов провокатор!
Я не захожу - забегаю в свою комнату. Плотно-плотно дверь прикрываю. И на кровать бросаюсь, прячу горящее лицо в покрывале.
Вою беззвучно.
Ну почему так, а?
Думала, что умею сдерживаться. Аж два дня гордилась собой, насколько мне удавалось оставаться спокойной. Выдержано-профессиональной. Не пускать на Позднякова слюни, не гладить украдкой восхитительное дерево его дома, не рыться в его шкафах, парфюм его не нюхать.
Не видеть сны непристойного содержания.
Два дня все было хорошо!
И дернуло же меня залезть в его гараж и мотоциклом восхищаться… Но этот огромный монстр и правда оказался восхитителен.
И тот, и другой.
Застонала от бессилия, одеяло сграбастала, обхватила этот кокон руками и ногами, в надежде унять томление. Какое томление… Пожар. Полыхали не только щеки, но и между ног. Я влажная была, влажная для него. И эта разбуженная потребность не просто в мужчине - во Владе, в его прикосновениях, запахе, его настойчивости - не желала утихать.
Не выйду сегодня из комнаты. Вот не выйду и все! Ужин я Позднякову подготовила и накрыла, только разогреть надо. Работу доделала. И у меня здесь все есть, чтобы переждать остаток вечера.
Ванная комната, вода, книги…
Книг в гостевой спальне много. Не изначально, нет, это я перетащила. В доме оказалась шикарная библиотека, а мне позволено ей пользоваться.
Я же пошла на литературоведческий из любви к книгам. Сколько себя помню, всегда читала - в семье Гольц все читали. Я таскала с собой книжки за стол, в кровать, в ванну, в метро. И в Позднякова так же влюбилась. Через его талант. Как прочла в пятнадцать его роман, тот самый, нашумевший. Про запутанное дело и юриста, который
Но сегодня любые другие тексты. Не его. Его слишком много на мне сегодня.
Схватила ту, что сверху внушительной стопки лежит…
«Мириам позвонила в дверь в семь часов вечера.
— С днем рождения, Франсуа... — сказала она с порога тоненьким голоском, и, кинувшись на меня, поцеловала в губы, поцелуй ее был долгим, сладостным, наши языки и губы слились воедино. Возвращаясь вместе с ней в гостинную, я заметил, что она был еще сексуальнее, чем в прошлый раз. На ней была другая черная мини-юбка, еще короче прежней, и к тому же чулки — когда она села на диван, я углядел черную пряжку на поясе для подвязок, блестевшую на ослепительно белом бедре. Ее рубашка, тоже черная, оказалась совсем прозрачной, сквозь нее было хорошо видно, как волнуется ее грудь, — я осознал вдруг, что мои пальцы помнят прикосновения к венчикам ее сосков, она растерянно улыбнулась и на мгновение я ощутил в ней какое-то смятение и обреченность.
— А подарок ты мне принесла? — Я попытался сказать это весело, чтобы разрядить обстановку.
— Нет, — серьезно ответила она, — я не нашла ничего, что бы мне понравилось.
Помолчав немного, она вдруг раздвинула ноги; трусов она не надела, а юбка была такая короткая, что сразу обнажился лобок, выбритый и беззащитный.”
Отвлеклась называется…
Отбросила от себя томик, как змею ядовитую. Даже книги против меня. А это ужасное предательство. Уэльбек написал политическую фантастику, антиутопию. Давно хотела прочесть - так почему открыла именно на этой странице?
Всхлипываю приглушенно. Мотаю головой, как будто разговариваю с кем-то, отказываю кому-то… Себе. Раздеваюсь, принимаю прохладный душ, кровать в порядок привожу, беру в руки толстый и нудный роман, в котором уж точно не будет эротического подтекста… И обреченно откладываю и его тоже.
Свет выключаю.
И рука сразу вниз по животу спускается, будто неподвластная мне. Пробирается под край пижамных брюк...
Я возбуждена до сих пор. Так сильно, что пальцы с легкостью скользят по влажной плоти, по набухшим складочкам, ныряют в жаркую глубину. Мне так легко представить, что это его пальцы. Я уже слишком хорошо их изучила. Я знаю их длину, насколько они твердые, насколько подушечки загрубели и где у него “писательские” мозоли от частого использования ручки. Я знаю его запах. Почти догадывалаюсь, какой он на вкус.
Как будет ощущаться его кожа под моим языком, его щетина на моей щеке, пока он загоняет свои пальцы в меня…
Оргазм заставляет меня выгнуться почти в мостик. И только прикушенная до крови губа не дает заорать. Обмякаю и снова лицо прячу в подушке.
Это ужасно. Все что происходит. Мои фантазии о моем работодатели. То, как поступаю с этими фантазиями… Хорошие девочки так себя не ведут. Мне надо взять себя в руки...
Уже на следующее утро мой план провалился. И ночь вне влияния хозяина дома, хозяина моих мыслей не помогла. Какое там “вне”? Мое тело все еще помнит его прикосновения. Даже те, которые вообразил мой мозг.