Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов
Шрифт:
Никого.
Откуда же шорох?
Мой взгляд возвращается в обратную сторону. И в комнате становится темнее – это фигура перекрывает падающий из окна свет.
Санаду.
Он медленно подходит ко мне, и с каждым его шагом моё сердце стучит всё тяжелее, как-то надрывно. С каждым его шагом Санаду виден всё отчётливее: одухотворённое лицо, рубашка расстёгнута до пупка, открывает грудь и кубики пресса.
Матрас прогибается под тяжестью Санаду. Его прохладные пальцы скользят по моей руке, обнажённому плечу. Шее…
– Мы собирались заняться щитом… – Санаду наклоняется ко мне.
Слишком
– Но не сейчас же!
– Ночь – самое подходящее время, – лукаво улыбается Санаду.
– Для занятий?
– Для поцелуев.
– Каких? – оторопело спрашиваю я.
– Страстных!
Санаду вдруг загораживает собой всё, чёрные омуты его глаз оказываются так близко, что я будто физически окунаюсь в их беспросветную тьму. Палец скользит по моим губам, пробуждая в теле непривычный, трепетный жар. Ресницы Санаду вздрагивают, он прикрывает веки и склоняется ниже. Его дыхание касается моих губ – щекотное, очень щекотное дыхание, словно… словно это шерстинки скользят по губам.
Шерстинки? Какие шерстинки?!
Вздрогнув, распахиваю глаза: всё закрывает рыжий беличий хвост. Марк Аврелий сопит на моей макушке, и хвост просто неудачно сползает на лицо. Я поспешно отвожу его в сторону.
Я в спальне в особняке Санаду. Утро. И мне снилось… мне снилось… Пальцы невольно касаются губ.
«Для поцелуев… страстных…» – звучит в памяти необычно томный, чувственный голос Санаду. И лицо опаляет жаром прилившей крови.
Кажется, мне стоит поменьше слушать всякие глупости.
***
«Дожил», – это замечание в мыслях Санаду состоит из смеси недоумения и странного удовольствия. Он моргает и опять впивается взглядом в поднимающийся в турке кофейный пузырь.
«Варю кофе студентке, оккупировавшей мой особняк…»
Задумывается: а не попросить ли задержать производство кровати для Клео?
Снимает турку с раскалённой пластины и отступает к чашкам. Бытовым заклинанием согревает фарфор…
Самолётик с запиской ударом в лоб выбивает Санаду из фантазий о кофейном визите в комнату Клео. В раздражении Санаду потирает лоб – и исключительно от неожиданности и прикрытых ладонью глаз получает удар вторым самолётиком в то же место.
Опускает раздражённый взгляд на опускающуюся между чашек бумажку – и тут ему в лоб прилетает третий самолётик. Санаду прикрывает лоб ладонью, косится по сторонам, но летающих записок больше не видно.
Убедившись, что продолжение атак прямо сейчас не намечается, Санаду сгребает разворачивающиеся из самолётиков записки.
Первая – от Изрель:
«Неспящие этой ночью атаковали дворец Нового Дрэнта, только попробуй не явиться сейчас на совещание по этому вопросу!»
Вторая – от Танарэса:
«Неспящие снова активизировались. Если будешь покрывать Мару – я тебя убью».
Санаду даже задумывается,
«Я не собираюсь покрывать Мару», – мысленно прерывает поток размышлений Санаду. Но это его не очень успокаивает: если кто-то хочет убить – повод он найдёт. И если Неспящие действительно активизируются, Танарэс может решить, что Санаду покрывает Мару, а к чему это приведёт теперь, когда Танарэс умылся кровью жертв для Нергала, а Неспящие напали на дворец Нового Дрэнта, где живёт очень важная для него драконесса, Санаду предсказать не может.
Вздохнув, он наливает себе кофе и поднимает третий листок, который, по его предположению, должен быть от Келтара. И эта записка действительно от него.
«Только попробуй не явиться на совещание! Не теперь, когда Неспящие напали на твоих любимых драконов!»
– Не мои это драконы, – Санаду подносит чашку к губам. – И уж никак не любимые.
Но то, что Неспящие (если, конечно, это действительно были они, а не сами подданные Нового Дрэнта попытались избавиться от своих новых короля и королевы) напали на правящих драконов из императорского рода – большая проблема для вампирских кантонов: их вечно подозревают в помощи своим кровопьющим собратьям.
Горечь и жар кофе разливаются по языку Санаду, мысленно он мечется: ему не хочется являться на совещание после таких угроз, не хочется общаться с архивампирами, не хочется снова поднимать тему Мары и его возможной связи через неё с Неспящими, не хочется вырабатывать политическую стратегию действий в сложившейся ситуации. У него лекции и свои планы на сегодняшний день, в конце концов!
Но он правитель кантона, и нападение Неспящих на представителя правящего рода империи – ситуация, требующая как минимум общей линии поведения, а для этого надо встретиться и…
Четвёртый самолётик Санаду врасплох не застаёт. Едва только появляется белым росчерком, Санаду поднимает руку ко лбу, но самолётик мягко, по-доброму тыкается ему в ладонь. Рука безвольно опускается, горло Санаду сжимает спазм.
Он знает, чьё это послание.
Чувствует.
По отголоску пропитавших его эмоций.
По нервной дрожи от едва уловимого присутствия Мары на границе их способности ощущать друг друга. Всего миг, очень деликатно, как мягкое касание ветра – и это ощущение исчезает, потому что Мара отходит. Напомнив о себе, отступает, позволяя ему не убегать, не скрываться от неё на безопасное расстояние.