Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов
Шрифт:
Чуть запрокинув голову, Санаду смеётся. Всё ещё посмеиваясь, качает головой и похлопывает ладонью по подлокотнику диванчика.
– Да, пойдёмте покупать… – он поворачивается к женщине. – Леди, запишите всё на мой счёт. И остальные платья надо прислать в Академию.
Женщина почтительно склоняет голову.
***
В отличие от магазина платьев, который к нашему приходу чуть-чуть не успел закрыться в честь обретения Элоранарром Аранским избранной, магазин обуви, шляпная лавка и ювелирный работу
А в ювелирном магазине при виде слишком ярко блистающих украшений, разложенных на приличном расстоянии друг от друга, у меня включаются тормоза благоразумия: даже во временное пользование такие вещи брать слишком рискованно – мало ли украдут. Или испортят. Я же потом не расплачусь!
Поэтому в нерешительности замираю у входа, не смея даже приглядываться к сверкающему великолепию: слишком, слишком дорого это всё, мне не по карману.
Но Санаду сам проходит вдоль переливающихся драгоценностей, то и дело с прищуром оглядываясь на меня, окидывая взглядом умеренное декольте.
– Это ваша униформа, вам решать, – пожимаю плечами я, с удивлением отмечая, как быстро колотится моё сердце.
Потому что, да, нельзя, дорого, неблагоразумно, но… хочется. Так хочется, что приходится закусить губу и прикладывать усилия, удерживая взгляд подальше от витрин и разложенных там сокровищ. Моё волнение передаётся Марку Аврелию, приходится чуть крепче его держать.
Ника наблюдает за Санаду и мной всё более недоверчиво.
– Это для работы, – поясняю я.
– Да, – кивает Санаду, не обращая внимания на слабый лепет хозяина, расхваливающего украшения, – а не то, что ты подумала.
– А что ты подумала? – поворачиваюсь к Нике.
У той на щеках опять проступает бледный румянец.
– Такое в приличном обществе не озвучивают, – Санаду тыкает пальцем в стекло. – Мне вот это. Это и это… И ещё вот это, пожалуй. А, да весь комплект. И вот эти запонки докиньте.
– Прекрасный выбор! Отличный механизм и в дополнение – защита от кражи.
Санаду отмахивается:
– Не надо рекламы, я уже покупаю. Запишите всё на мой счёт.
Приподнявшись на цыпочки, пытаюсь разглядеть, что хозяин вытаскивает из витрины, но Санаду, стоящий ко мне спиной и не видящий моего маневра, всего одним шагом в сторону закрывает обзор. И перехватывает очередной направляющийся ему в лоб самолётик. Последние как-то прицельно летят ему то в глаз, то в ухо.
– Это и это упаковывать не надо, – командует Санаду и протягивает руки.
Что-то тихо звякает о стекло. Санаду разворачивается и направляется к нам. Ника опасливо отступает на шаг.
– Держи! – Санаду бросает ей что-то ярко вспыхнувшее в свете.
Ника ловит украшение в ладони: это медальон на тонкой золотой цепочке. Всё в ажурных завитках и синих камушках.
– Внутрь вставишь портрет своего Валечки. Надеюсь, так будет легче переживать разлуку на ночь, – на ходу выдаёт
«Ей ростовый портрет для этого нужен», – только мысленно, помня об обиде Ники, отвечаю я и готовлюсь ловить подвеску, но Санаду шагает ко мне, разводя в стороны концы цепочки.
На ней покачивается золотой кулон. На обратной его стороне выгравированы бабочки с цветами.
Остановившись вплотную ко мне, практически дыша в лоб, Санаду застёгивает цепочку на моей шее. Замирает не дыша. Его чуть прохладные мягкие пальцы вздрагивают и, оставив замочек, скользят по основанию моей шеи к ключицам. Ниже, подхватывают кулон. Всё ещё оставаясь слишком, до неловкости близко, Санаду смотрит на украшение:
– Да, подходит.
Опустив кулон в ложбинку между грудей, Санаду отступает на пару шагов и оглядывает меня. Разворачивается к возящемуся с упаковкой хозяину магазинчика. И отмахивается:
– А давайте и заколки сюда. Остальное доставьте в Академию для Клеопатры Крузенштерн.
Я же опускаю взгляд на украшение: это часы. Миниатюрный циферблат окружён золотыми и платиновыми цветами, на которых сидят перламутровые бабочки.
Заколки, которые Санаду притягивает телекинезом, оформлены в том же стиле. Качнувшись вперёд, словно собираясь коснуться моих волос (у меня вдруг перехватывает дыхание), Санаду резко останавливается и протягивает заколки мне:
– Приведите в порядок волосы.
Кончики его пальцев слегка подрагивают, и он поспешно вкладывает заколки мне в ладонь.
Ну, торчат кудри в разные стороны, но симпатично же… Эх, если это плата за аренду такой красоты – согласна.
– Зеркало здесь, – любезно указывает на стену хозяин магазина. – Заколки облегчены заклинанием, вы их даже не почувствуете.
Заколки-гребешки, стоит заколоть ими мои рыжие кудри, становятся невесомыми. Я мотаю головой – держатся крепко. Удивительно просто.
– Ладно, хватит собой любоваться, у нас дела, – Санаду на лету сбивает очередной коварный самолётик и обхватывает меня за плечи, тянет к выходу.
У выхода обхватывает и Нику. Ожидаю телепортации, но сначала Санаду выводит нас на пасмурную улицу.
– Так, кажется, здесь скоро устроят дождь, – смотрит он на небо. – Академию будут отмывать.
В следующее мгновение нас охватывает серая дымка и перебрасывает в шум и гам. В запах жареного мяса, вина и специй.
В таверне Санаду полно народа. Марк Аврелий сразу прячется под мышку. Бармен салютует нам полной кружкой, Ника слабо пищит:
– Может, не надо?
– Надо, Ника, надо, – Санаду тянет нас к лестнице. – Сегодня же такой праздник, такой праздник! Вы должны отметить его хотя бы из солидарности с рыжими!
– С рыжими? – не понимаю я.
– Элоранарр Аранский – рыжий! – сообщает Санаду со странной интонацией.
Сегодня на втором этаже нет защитных чар, и сидящие за столиками посетители прекрасно видны всем входящим.
Продолжая обнимать меня и Нику за плечи, Санаду направляется в самый дальний угол. Туда, где за столиком мощной горой возвышается Дарион и что-то пишет на бумажке. А рядом с ним Танарэс тянет из металлического кубка драконье огненное.