Попала замуж! За дракона?! Развод!
Шрифт:
Друг за дружкой мы шагнули внутрь особняка. В комнате полумрак, огоньки свечей тонут в растопленном воске. Тишина полная, только коза аппетитно хрумкает сеном в углу. Малток ее привязал. И как будто нет никого.
— Смотри, — прошептала няня, указывая пальцем на кресло. Оно развернуто к нам спинкой, из-за нее возвышаются черные взлохмаченные кудри. Буся обходит кресло на цыпочках по дуге. Я тихонько шагаю следом.
Малток развалился в кресле, на груди у него устроилась моя дочка, раскинула ручки в стороны, сладко сопит, прижавшись щеккой к обнаженной мужской груди. Из одежды на герцоге ничего
— Малток, ты посмел нарушить приказ, — шепчет Буся. Мгновенно распахнулись изумленные до гоубин души глаза.
— Я?
— Ты спал, Малток. Уснул вместо того, чтоб охранять главное наше сокровище. Позорище! — ехидные искорки пляшут у няни в глазах, — Отпер сундук, выпустил домового!
— Он помог успокоить малышку.
— Раскрыты два сундука, — посмотрела я по сторонам.
— И, кто тот второй дух, которого ты освободил?
— Леший. Простите, госпожа ведьма. Он выл, мешал спать малышке.
— А ведь я тебя предупреждала, барон. Теперь пеняй на себя. Как прежде относиться больше к тебе не станем.
— Молю!
Глава 26
Малток
Все случившееся кажется теперь продолжением сна, чудовищной ошибкой. Мне доверили самое ценное, а я не смог оправдать надежд двух женщин. Уснул, выпустил нечисть на волю, пыль с книг не стёр, ещё и коза пожрала какие-то бумаги за последние сто лет, кажется, неоплаченные квитки за отопление и свет. Пожеванные обрывки в назидание мне усеяли пол. На многих печати, гербы, указаны даты. Собираю их в стопку. Серп и молот намекают на мое будущее, двуглавый орёл смотрит гневно, словно прицеливается, за какое место станет трепать.
— Ты что, столько лет не платила по счетам? — пеленает Глория дочь в чудесные иномирные вещи. Шелковые одеяльца, кружевные носочки, чепчики – все разложено на столе. На мгновение глаза сыграли со мной злую шутку, показалось, что у ее дочери острые ушки. Точно такие же, как мои собственные. То игра света и тени, свечи давно еле мерцают.
— Нет, а зачем? Свечи я сама выплавляю, топлю камин дровами, электричества в моей части особняка не завелось. Ума не приложу, как почтальон находит мою дверь. На ней даже номера нет! Мало того, об этой комнате вообще никто не догадывается, ее даже в план здания никогда не вносили.
— Коммунальные службы везде найдут.
— Но не под таким же мороком? Знаешь, как моя бабка старалась все это зачаровать? Честно, мне кажется, что в ЖЭКе сидят одни только ведьмы. Малток, брось эту гадость в камин. Платить по счетам я не собираюсь. Ни по каким. Не только по этим.
— Будет исполнено, — глухо ответил я, сам изумившись, как звучит теперь голос. Потерял все, даже доверие ведьм, ничего не осталось. Кроме стыда и капельки чести. Тяжело прикрывать наготу чужой шторой в обществе двух наряженных женщин.
— Кстати, а куда ты дел штаны? — обратилась ко мне Глория.
— Они были испачканы. Здесь не нашлось воды, чтоб я мог привести себя в порядок, баронесса.
— Вот только не надо ныть! — вскипела Буся, раскладывая по меркам наши вещи.
— Я лишь пытаюсь объяснить свой проступок, — покраснел я словно юноша. Ведь, и вправду, стыдно до боли. Титул остался, а толку? За ним наготы не спрятать.
— Я купила тебе кое-что из вещей. Вон в том пакете. Можешь переодеться.
— Мы не отвернемся, даже не надейся, — хихикнула Буся, — Я хочу посмотреть на то, как ты станешь переодеваться под шторой.
— Тебе не стыдно? — оторвала от дочки свои прекрасные глаза Глория. Хотел бы я предстать перед ней обнаженным. В другой день и в другом статусе.
— Очень!
— Ни капельки, — фыркнула вторая ведьма и игриво на меня посмотрела.
— Позвольте, я уединюсь в лесу, дамы.
— Лешему привет передай.
— Всенепременно, — поклонился я всем трём и слишком быстро сграбастал в руки пакет, не удержался, показал свое нетерпение. Ещё и в шторе запутался, черт бы ее побрал. Чуть не упал на колени.
— Малток, это излишне. Достаточно было просто сказать Зайчишке «спасибо», — укорила меня справедливо бесовка, я ведь, и вправду, забыл поблагодарить баронессу за подарок. И тут же расхохоталась.
— Спасибо! — выбежал я за дверь под дружный хохот двух ведьм, кутаясь в обрывки материи. Ещё и порвал, наступив. Что сегодня за день! Так опозориться и столько раз подряд. Кажется, теперь о чести можно забыть. Вряд ли от неё хоть что-то осталось. Ещё и лицо полыхает вовсю, будто я не воин, а простолюдин, пойманный на месте бесчинства.
Пробежался до густых кустов. Лешего вроде не видно. Уже счастье. Ещё не хватало сейчас столкнуться с нечистью один на один, хоть он и обещал мне помощь в обмен на освобождение из сундука.
Веточки ивы настойчиво лезут в лицо, совсем близко река, сквозь густую зелень меня, надеюсь, не будет видно.
Сунул руку в непривычный пакет из тонкой бумаги. Пальцы наткнулись на пряжку ремня.
Ведьма что, заранее знала о моих проступках? Почему ремень так тонок? Я на ее взгляд не способен носить меч у пояса? И ткань одежды тонкая, мягкая, совсем не приспособленная для воинского похода.
Надо успокоиться и взять себя в руки. Девица просто ошиблась, выбрала на свой вкус, позаботилась, как могла. Слишком юна Глория, чтобы смыслить хоть что-то в мужском походном облачении. Я должен быть благодарен ей и за такую заботу. Глупец. Пояс тонок. Возьму вторым свой, затяну поверх этого. Не в моем нынешнем положении вертеть носом, подобно блудной вороне на заднем дворе, и хоть чем-то выражать недовольство.
Да и потом, одежда куплена в лавке готового платья. С заботой выбрана для меня из тех образцов, что были представлены к продаже в лучшем случае для простых горожан. Не портные его шили на заказ по моей мерке. Уж что нашлось, за то и буду благодарен милостивой госпоже. Всяко лучше, чем штора и подмоченные младенцем штаны. Пока что я ничем не отплатил за расположение Глории. Только нарушил все мыслимые запреты и, кто знает, что будет потом.