Попались и Пропали
Шрифт:
Неизвестно, как там дальше, но сейчас она чувствовала в себе небывалую решимость. ДАР у неё созидательный? Так она и без него обойдётся. Возьмёт и отравит — это женщине по силам. Или зарежет, когда он заснёт и…
На этой героической мысли она слегка покраснела: заснуть в её присутствии император может лишь по окончании плотских утех. Причём, с нею. А она о подобном могла лишь громко заявлять — сделаться любовницей похотливого ублюдка на деле казалось жутко омерзительным. В душе всё протестовало против такого
— Думаю, тебе не позволят, — ещё строже предупредил верховник.
— Кто?
— Прежде всего, я. И два других советника — насколько я их знаю. Прости, но даже позор моего сына не стоит того, чтобы убивать монарха. После таких непотребств империя погрузиться в страшную гражданскую войну. Лучше уж я вообще откажусь от чести породниться с твоим отцом.
— Правильно, — одобрительно буркнул тот, не глядя на дочь.
— Отец!
— Замолчи, свиристелка! — нагавкал тот и обжёг её неумолимым взглядом человека, решившегося на что-то страшное. — Даже сама жизнь моих дочерей не стоит подобного кровопролития.
Вот сейчас Руана должна была смертельно обидеться. Но чуток подумала и не обиделась: они правы. Во всём и абсолютно. Значит, нужно найти другой способ уберечь Ати от позора. А то и смерти: малышка просто не выдержит и покончит с собой — с бедной дурочки станется.
— Ладно, — устало выдохнула Руана, поднимаясь с табурета. — Отец, я с твоего позволения пойду?
— Куда? — не понял тот, вытирая рот по-простецки ладонью.
Захмелел — тепло и печально подумалось ей — вон как усы в чарке искупал. Как же ему сейчас тошно — подумать страшно. Наверняка Таа-Дайбер ни один час его обрабатывал, прежде чем гордый таар согласился не устраивать войну с императором ради одной девчонки.
И отец уступил, уповая на ловкость второй его девчонки — вдруг окончательно дошло до неё. Руана улыбнулась ему самой ласковой своей улыбкой, изобразив твёрдость во взоре. Он вздохнул и покачал головой: не верил, что у неё получится.
Что ж, посмотрим.
— Собираться, — с деловитым спокойствием пояснила она. — Мне ведь предстоит отправиться ко двору императора? Кстати, я так и не услышала: когда сей знаменательный день?
— Завтра, — на полном серьёзе обрадовал Викрат, поднимаясь с пола.
Даже штанов не отряхнул — он всё больше и больше ей нравился.
— Вы что, собираетесь поженить детей прямо сегодня?
— Мы поженим их, как и полагается, — заверил отец жениха. — То есть через месяц после нынешнего сговора. А тебе лучше предстать перед императором раньше.
— Прижиться при его дворе? — догадалась Руана. — Подыскать подходящих подручных из самых продажных придворных? Надеюсь, в средствах я ограничена не буду? Завлекать их своими прелестями не стану! Даже не надейтесь.
— Дочь! — на этот раз искренно возмутился отец. —
— Для самозащиты все средства хороши, — окончательно понесло Руану.
Какой-то сумасшедший кураж накрывал её всё больше и больше. Будто она возвращалась к себе забытой: чувство ожидания борьбы невероятно знакомое. И смелость — просто невероятная для той, кто двадцать лет просидел в крепости под защитой множества мужчин. Вот, так да! И откуда что берётся?
— Умница, — похвалил её уже довольно захмелевший советник. — Маруш, твоя дочь просто невероятна! Будь я помоложе… Ух! Давай выпьем за неё. За несуществующий, но великий женский ум.
Дальше Руана уже не слушала: выскочила за дверь. Да и что там слушать?
— Ну, что? Идём? — по-свойски поинтересовался Викрат, уставившись на неё с каким-то нетерпением.
— Куда?
— К тебе: собираться.
— Что?! — не поверила она своим ушам даже после всего услышанного сегодня. — В мою спальню? К девственнице? Ты сдурел?
— А что? — не понял причины её беспокойства мужчина, явно не страдавший смущением перед прекрасным полом.
Если вообще знал, каково это: смущаться.
— Сегодня я впервые была наедине с мужчиной, — напомнила Руана, всё больше чувствуя себя дурой.
— И что? — вновь ляпнул он, однако тут же сообразил: — Ты о том, что это тебя порочит? О, Создатель! — возвёл очи горе этот грубиян и язвительно предупредил:
— Даже не думай, что после этого кто-то заставит меня на тебе жениться.
— Вообще-то, и вправду бы не хотелось, — попросила Руана. — Но, боюсь, нас не спросят. Не знаю, как ты, но я перечить отцу не приучена. Да и не собираюсь учиться: я люблю его.
— Прекрасное чувство для дочери, — иронично похвалил Викрат. — Но при чём тут моя свобода?
Так, препираясь, они вышли из коридора на лестницу. На верхней ступеньке сидели два дюжих парня в жилетах с гербами наследственного дома Таа-Дайбер. Вообще-то жилетки носила обычная домашняя прислуга. Но у этих лакеев был самый бандитский вид. Явно умеют пользоваться оружием — подумалось Руане — и весьма успешно.
— Лис, стрелой в наши покои, — скомандовал Викрат подскочившим мордоворотам. — Тащи к госпоже сундуки с её барахлом.
— Оба? — уточнил один из них, одарив таарию одновременно хитрым и оценивающим взглядом.
— Оба. И пошевеливайтесь!
— Сей момент, — не слишком почтительно проворчал второй мордоворот.
И они скатились с лестницы, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
— С моим барахлом? — полюбопытствовала Руана, покорно ведя искусителя в свою спаленку.
И чистосердечно надеясь, что кормилица сейчас там. Какое удовольствие ей доставит зрелище избиения наглеца худосочной старухой — за такое наслаждение мало что пожалеешь отдать.