Попробуй меня разлюбить
Шрифт:
Девчонкам такие нравятся.
Выбиваю страйк и сажусь на диван. Настроение играть не появилось, зато появился Азарин.
— Мне кажется или это ревность? — Тим переводит взгляд с хохочущей с Антоном Кати на меня.
— Конечно кажется, — ухмыляюсь, складывая руки на груди в защитном жесте.
— Уверен?
— Более чем, — подношу пальцы, сжатые в кулак, к подбородку. — Хотя, может, мы его вывезем в лес и закопаем? — выдаю без тени иронии.
— С недавних пор это не моя проблема. Но если ты настаиваешь…
Улыбаюсь и
— Значит, она не догадалась, что официантка — это твои проделки.
Вся ситуация с Ариной — хорошо спланированная схема.
— Я же туповат, забыл? — ржет Азарин и делает глоток колы. Сегодня, кажется, даже без виски.
— Точно.
Громова с чего-то решила, что Тимоха у нас даун в учебе. Ошибается, конечно. Но переубеждать — дело неблагодарное. Лучше этим непониманием пользоваться. Что Азарин и делает.
— Хоть поговорили? А то, судя по тому, как она двинула к своему дружку, как только вы зашли… — кидаю предположение.
— Более-менее.
Тим возвращает стакан на стол и бросает взгляд на табло. Антон ведет. Иду сразу следом за Катей. Снова поддаюсь. Да.
Катюша снова бросает шар, но так нужный ей для победы страйк не выбивает. Хмурится и, топнув ногой, усаживается на диван между нами.
— Сегодня мне не везет!
Катя выглядит расстроенной, и я впервые за этот долгий е*учий день решаю переступить черту. Обнимаю ее в ответ.
Катя мгновенно запрокидывает голову и растягивает губы в улыбке. Ее голова ложится мне на плечо, а тело прижимается ближе.
Выдыхаю.
Кажется, между нами ничего не изменилось.
Глава 32
Время близится к выпускному, а у меня в голове какая-то каша. Все внутри противится осознанию, что школа скоро закончится. Мы все разбредемся по разные стороны.
Нет, если быть достаточно откровенной и честной с самой собой, я до ужаса боюсь потери лишь одного человека. Даниса.
Наша дружба так и не переросла во что-то большее. Время поджимает. Сможем ли мы общаться вне ворот школы, как и раньше, или же через месяц-другой станем абсолютно чужими людьми?
Но, даже живя в постоянном страхе этой колоссальной потери, я не могу взять себя в руки и перестать на него злиться.
Мы поссорились. Точнее, я с ним поссорилась.
Сейчас пытаюсь абстрагироваться. Много учу, читаю, забиваю голову знаниями и ревную. Так сильно ревную, что перед глазами темнеет.
Буквально на днях я стала свидетелем его милого общения с девчонкой из параллели. Они говорили про экзамены, да, но так друг дружке улыбались, смеялись даже!
Боже, чтобы Кайсаров смеялся с кем-то кроме меня?! Да это немыслимо просто! Так быть не должно!
Но это происходит. Чем больше проходит времени, тем больше изменений я в нем замечаю. Он по-прежнему сноб во многих вопросах, но держится теперь не особняком. Общается с ребятами и даже иногда гуляет без меня, чисто пацанами. Этот гадкий
Теперь вот новое испытание — сучка одноклассница из параллели. Он ей задачу какую-то объяснял, а мне хотелось огреть ее по башке учебником. Уверена, так бы до нее азы математики в разы быстрее дошли.
Выдыхаю.
Понимаю, что уже минут пятнадцать стою у витрины магазина одного небезызвестного бренда и пялюсь на платье. В торговый центр я приехала еще полтора часа назад, но так ничего и не купила.
К выпускному у меня нет ни платья, ни туфлей, ни сумки.
Я даже на прическу еще не записалась. Хотя с мамиными стилистами особо волноваться не приходится.
— Девушка, вам что-то подсказать?
Консультант в белой рубашке и идеально выглаженной юбке скользит взглядом по моим ботинкам из последней коллекции их же бренда и становится еще более радушной.
— Нет, — бурчу раздраженно и хватаюсь за первые попавшиеся плечики.
Только в примерочной понимаю, что это брюки. Ну и на кой они мне?
Даже мерить не буду. Просто отдаю ненужную мне вещь и ухожу прочь. В кофейне заедаю обиды пончиком и запиваю огромной порцией кофе.
Телефон в сумке трезвонит уже раз в пятый. Это Данис. Знаю, специально поставила на него другую мелодию, сразу после того, как чуть не умерла, увидев его с другой.
Я ему объявила бойкот, поэтому подстраховалась от собственных лишних телодвижений, чтобы попусту не растрачивать энергию. Слышу эту мелодию, от которой тошнит уже, и близко к телефону не подхожу.
Мелодия стихает, но тут же возобновляется.
Выключаю звук и спешу на парковку. Я сегодня с папиным водителем.
Пока едем до дома, пялюсь в окно. В комнате хожу кругами. Ни мамы, ни папы дома нет. У них по макушку работу.
У матери новый проект, а у отца… Ох, у него всегда график по минутам расписан.
Данис снова звонит. Он звонит, а я не отвечаю. Уже двадцать пятый звонок за сегодня, наверное, скинула.
Плакать хочется, честно.
Брожу по комнате с планшетом. Пытаюсь запомнить то, что пригодится на экзамене, но мой мозг сейчас неспособен воспринимать информацию. Все, что я делаю, это продолжаю себя накручивать. Я слушала, как они договаривались пересечься в городе, чтобы обсудить сложные темы.
Вот и пусть обсуждает сколько ему влезет, а я! Я для него умерла.
С этими мыслями плюхаюсь на кровать и накрываю лицо подушкой.
Телефон снова пиликает. Злюсь. А когда раздражение зашкаливает, все же отвечаю:
— Чего надо?!
— Привет, — голос Даниса звучит растерянно.
Видимо, из-за моего бойкота, ну и из-за интонации тоже. Я на него почти ору.
— На улицу выйди, — просит уже максимально спокойно. Ни удивления, ни тем более вины в его голосе я не слышу.