Попытка – не пытка
Шрифт:
– Понятно, – засмеялся он. – Ну, я пойду. Мне еще в одно место надо заскочить. Завтракать не буду, очень жарко!
После того как он ушел, я достала из сумки визитку и позвонила человеку, помогавшему мне в свое время продать прадедово наследство. После короткого разговора я поехала к нему в антикварный салон.
Увидев, что я ему принесла, он сразу назвал мне сумму, от которой я испытала шок. Оказалось, что, по мнению Сталина, я была достойна вовсе не империалистических подарков, а куда более солидных – императорских. Теперь я действительно могла забросить работу и думать о предстоящей
Вечером я позвонила Натанычу:
– Ты вернулся?
– Да! Брежнев мне орден хотел вручить, но Громыко помешал. Написал рапорт о том, что я своими разработками не только экологическую обстановку нарушаю, но и внешнеполитический климат.
– Ну не сочиняй только! Лучше скажи, когда жара спадет.
Он захихикал:
– Когда рак на горе свистнет. Не знаю. Это процесс итерационный и по времени не прогнозируемый. А ты когда меня посетишь, товарищ Санарова? Или как там тебя теперь величают?
– Меня оставили Санаровой, дабы не менять мой распрекрасный серпастый паспорт. Сейчас оденусь и приду. Готовь новые координаты, те, которые в приборе.
Я повесила трубку и стала прихорашиваться. Вскоре я уже сидела на полу у Натаныча в своем новом наряде.
– А ты знаешь, что там у тебя, в 1937 году, уже лето к концу подходит? – каким-то подозрительным тоном спросил теоретик итерационных процессов. – Дожди на улице, холодные августовские ночи…
– Это ты к чему? – удивилась я, обмахиваясь журналом.
– Ну… Ветровочку бы какую взяла… Или тужурку…
Я махнула на него рукой:
– Зачем мне тужурка? Я все время в помещении. То на даче, то в театре, то в Кремле. А ты что меня, за полярный круг уполномочен отправить? А?
Не снизойдя до объяснений, он ввел координаты и быстро щелкнул кнопкой.
Переместившись, я оказалась на мягком ковре в какой-то довольно просторной комнате с высокими потолками и новой, пахнущей лаком мебелью. Стоявший рядом Сталин поднял меня с пола и обнял:
– Надо было пораньше тебя сюда вызвать. Я три часа назад прилетел. Столько времени зря потерял. Уже могли бы вместе быть.
– Прилетел? – Я прижалась к нему и не могла оторваться. – И куда же ты, интересно знать, прилетел? Даже представить не могу, что ты такое придумал, что нам пришлось по отдельности ехать.
Он слегка отодвинул меня и стал, как обычно, внимательно рассматривать мое новое платье:
– Ну, пока нас с тобой Кемаль Ататюрк в гости не пригласил, я подумал, что мы можем позволить себе несколько дней в Сочи отдохнуть.
– Мама дорогая! Так ты что, меня вот так взял и в Краснодарский край забросил?
– В Азово-Черноморский. Думаю, не в самолете же тебя сюда отправлять… А у тебя платье новое? Мне нравится. Только здесь, к сожалению, погода испортилась. Так что придется эту красоту пока спрятать, – он оставил меня возле
Здание, в котором мы находились, явно было только что достроено. Его архитектура соответствовала традиционному, но сугубо послевоенному сталинскому стилю, что навело меня на мысль, что в моем параллельном мире этого места вообще не существовало.
– А как давно это все здесь появилось? – спросила я, когда мы вышли во двор и, обогнув дом, стали спускаться к пляжу по засыпанной гравием дорожке. – Как-то странно это все выглядит для 1937 года.
– Эту госдачу по моему заказу возвели в предельно сжатые сроки, используя новейшие технологии быстрого строительства… специально дня нас с тобой. Когда я утверждал проект, то в первую очередь руководствовался твоим вкусом. Тебе нравится?
Я повернулась и стала рассматривать белый фасад с огромным солярием, выходящим на море. Если бы в 2010 году еще до полета в прошлое меня заставили описать внешний вид моего воображаемого приморского коттеджа, то он бы выглядел именно так. Оказывается, в отношении архитектуры я была поклонницей сталинского ампира. Это меня поразило.
– А как ты так угадал? – спросила я, глядя на большие окна первого этажа. – Мы же с тобой никогда об этом не говорили.
Он ухмыльнулся:
– Тебя все время удивляет, что мне не составляет никакого труда твои мысли читать. Правда, должен отметить, что и вкус у нас с тобой во многом совпадает. Так что я прикинул, какой дом здесь хотелось бы видеть мне, дополнил его солярием и сказал, чтобы крышу украсили этими башенками. По-моему, неплохо получилось. Думаю, ты меня вдохновляешь.
Мы вышли к морю и пошли по пляжу вдоль воды. Вокруг не было ни единого человека. Скорее всего, это была закрытая правительственная территория. С моря дул сильный, но довольно теплый ветер, по небу метались серые клочья облаков, дождя не предвиделось, и настроение у меня было прекрасное.
– Знаешь, это даже хорошо, что погода испортилась, – сказала я, глядя на кувыркающиеся волны. – У меня там в 2010-м такая жара стоит, что я с удовольствием от нее отдохну. Тем более что я вообще ни разу в жизни в Сочи не была. Я как-то все время в Риге отдыхала.
– Это была территория Советского Союза? – Сталин поправил мой шарф, с которым я никак не могла справиться, и посмотрел на меня.
– Да. Я же тебе рассказывала. Ты не обратил внимания, что Латвия была нашей республикой?
– Обратил. Просто я думаю, стоит ли ее еще раз республикой делать. Или лучше так оставить.
После этих слов я как-то впервые задумалась о том, что мои планы по гармонизации отечества могли, мягко говоря, не понравиться некоторым странам Ближнего Зарубежья. Хотя… Если все сложится идеально, то кто же откажется жить в сверхждержаве, где… как он там говорил… процветание стучится в каждую дверь? Нет, все-таки надо во что бы то ни стало добиться от него, чтобы он сотворил тут чудеса социалистической мысли, которые потом превратятся в развитую экономику и все такое прочее. Причем, судя по тому, как он себя ведет, его уже сильно захватила идея построения идеального общества.