Порхающая душа

Лесная Лидия

Голубое вино

Ласки твои — шелковая тина. Твои волосы — золотая паутина. Глаза — фиалки. Разве бывают мальчики русалки? Твой смех — будто ночью звенит горный ключ. Как лунный луч, Голубое серебро взгляда. Разве бывают мальчики наяды? Твои ласки томительны. Целовать тебя сладко. Мальчик мучительный — Загадка!

Ревность

Не целуй его, когда вы вдвоем в уборной И

он еще без грима. Я вижу это, проходя мимо, И волнуюсь мыслью вздорной. Когда твои нежные губы Касаются его кожи — мне больно. Я бледнею невольно. Ведь его щеки грубы. У него не глаза — а щелки. У него на полке Грязные манжеты. Он смешной, когда раздетый. А может быть, все это моя выдумка — моя ошибка? Вероятно. Иначе ты бы не говорил, что я — твоя золотая рыбка…

Красный тюльпан

Я никогда не умела ответить на вопрос — Какие мне больше нравятся цветы: Чем фиалки лучше или хуже роз? Но помог мне ты. Красный тюльпан — Холодный цветок, сладкий обман — На рассвете ты мне принес. И теперь я знаю: тюльпаны лучше роз.

Irroy caprice

Поцеловать тебя? А твой поцелуй не колет? Он не игольчатая ласка пенного вина? Я не могу противиться, когда твой взгляд так молит, Я пью сладкие иголочки на губах твоих. Я пьяна. И ты пьян? разве? И ты рад маленькой язве На нижней губе? Она припухла и горит. Но она говорит Обо мне, и ты ей рад. Целовать еще? Пусть на всем теле ласки горят.

Живая кукла

У меня есть кукла — Леля белокурая. Я ее никогда не ласкаю и считаю дурою — Она какая-то бескровная. Но в общем отношения у нас очень ровные. Если бы на то моя воля, Я бы куколкой сделала моего Лелю. День и ночь я бы его ласкала — Никуда не отпускала. Он тоже очень хладнокровный, Но — думаю — с ним мои отношения не были бы так ровны.

Ночью

Тоска была в голосе, когда он сказал — «сказочка». Было все как сон. Мой бокал — плоская вазочка — Издал тихий звон, Коснувшись его бокала. «За вас» — я сказала. Слез ли больше было в его сердце — смеха ли? И почему он остался, когда мы все уехали? Почему?!

Чудо

Как в озеро синее В твои глаза окунулась — Вернулась Вся в шелковой тине я, Обвили меня зеленые хвощи. Иду весенней рощей — Дивятся все роскоши наряда И думают — наяда! Я ведь я была только раз На дне хрустальных глаз.

Больная любовь

Не хочу больше чучелом Бессловесным быть, Принимать любовь мне наскучило — Я хочу любить. Глаза печальные! Все ласки жгучей жалости Я отдам вашей усталости — Озера хрустальные.

Бред

одной ночи

Я сказала, что не поеду. Боже! Не могу видеть этих грустных глаз! — «А там в ложе Вянут цветы, ожидая вас» — Я пьянею от этого бреда. Я не могу — я еду. Довольно муки в глазах — довольно! Мне больно!

У Пана

Иногда сказки сбываются, Но тогда они уже не сказки — А как же они тогда называются? Вдруг со всех вещей сорваны маски — И будни стали прекраснее грез. Неужели меня сюда поезд принес, А не ковер-самолет? Неужели это — ель растет, А не дерево рая? Неужели правда — в году стало два мая? Ах, правда, правда, все наяву — Я в сказке живу. Но это не рай — а домик в лесу: Сосны, зеленый пруд, русалка плетет косу. Внутри домика лесенка На вышку ведет. На башне хрустальная песенка Звенит и труба поет. Ах, хорошо! Только как же называются Сказки, когда они сбываются?

Моя душа сегодня

Сегодня душа моя — молчаливая царица — Она никого своим словом не хочет дарить. Она низко опускает стрельчатые ресницы, Д ля того, чтобы взглядом ни с кем не говорить. Сегодня душа моя — нежная царевна, Глаза которой синее и прекраснее твоих, Движенья — переливны, как вальс ночной, напевны, А голос — таинственнее шорохов ночных. Сегодня душа моя — бледная царевна, И в глаза твои я сегодня не хочу смотреть — Пусть они будут тихи, пусть будут гневны — Мне все равно — погаснут они или будут гореть. Сегодня душа моя — одинокая королева. Все потеряно, но — гордая — она не будет искать. Моя душа сегодня — неискушенная Ева — Она умрет без ласк, но не станет ласкать. 2 июня 1914

Я одна

Только в молчании, только в глубокой тишине молчания Я могу сказать, как люблю — сказать себе самой. Четки маятника качания. Сухо звенят кузнечики. Стучит сторож ночной. Я на подоконнике сижу силуэтом. Крылом меня задела стрекоза. Где ты? Мне надо тебя спросить… О чем? Кажется, об этом: Что синее: васильки или твои глаза?

Королева ночи

К тебе пришла ночью женщина в черном — Гордая, похожая на испанку. Она рассказала тебе о чем-то позорном И показала свежую ранку. Темны были глаза ее, как порочная ночь. Ты хотел ей сказать слово утешения — Ты хотел ей просто помочь И снять с души ее прегрешения, Но ей нужны были ласки жгучие, Она жаждала последнего позора. И никли ее плечи, как ивы плакучие, От презрительной жалости твоего взора. И ты погасил свое искушение, А в ней зажег неугасимую муку, И ты не положил милостыни утешения В протянутую за подаянием руку. И она ушла с гордой осанкой, Развенчанная тобой ночная королева, И горела на сердце свежая ранка, Сжигая слезы обиды и гнева.