Порочный круг
Шрифт:
Когда мы вскочили в микробус, сзади нас небо городка заалело вспышками мигалок. Полицейские броневики, немного затормозив у затора машин и потратив буквально полминуты на их растаскивание, бросились за нами в погоню. За рулем сидел Рене. Наша компания вырвалась за город и помчалась в сторону посадочной площадки. Расстояние было приличное, и церберы стали потихоньку догонять нас. На заднем сиденье микробуса Змей наполнял свой бластер зарядами, а Рак, изогнувшись, пытался рассмотреть свою ягодицу. Полицейский кибер здорово повредил бедро его скафандра. Рак вздохнул и виновато посмотрел на меня.
— Чего смотришь? Все получилось так, как я и предрекал: пострадала именно эта часть тела.
Киберы приблизились к нам на дистанцию точного выстрела из бластера и открыли прицельный огонь. Змей не оставался в долгу. Над нашим микробусом зависла полицейская бронированная авиетка. По мегафону кричали, чтобы мы прекратили сопротивление. Слава богу, это был голос живого человека. Я быстро поймал частоту переговорного устройства и ответил:
— Я очень извиняюсь, господин офицер, что так получилось, но войдите в наше положение...
— Какое, дьяволу, положение? Немедленно остановитесь!
— Понимаете, ребята не знали о киберах-постовых,— соврал я,— поэтому были крайне удивлены такой встрече. А вы же знаете мальчишек — горячие головы... Ну, короче, мы немного повздорили.
— Хватит куражиться! Вы что, с ума сошли? Не хрена себе, повздорили! Такая горячность обойдется вам в тридцать семь тысяч, плюс еще компенсация владельцу магазина.
— Я приму меры.
— Какие меры? Не говорите глупости!
— Поставлю мальчишек в угол или, лучше, поглажу ремешком по соответствующим местам.
Киму не понравилось предложение решить проблему таким образом, и он, на всякий случай, отодвинулся от меня к окну. Офицер замолчал. Как и у любого нормального человека, его слабым местом являлись эмоции. Я ухватился за эту соломинку:
— Послушайте, господин, у вас есть дети?
— Не надо пудрить мне мозги — это к вам не имеет отношения.
— Как это не имеет? Ведь мои ребята такие же мальчишки, как и ваши сыновья.
Полицейский сделал паузу, выдохнул с громким звуком и продолжил:
— Вот дожили-то! Я с самого начала был против вашего создания. Это же надо было додуматься — давать оружие детям, да еще морально ущербным.
Услышав последнюю фразу, Серый вскочил с места и заорал в мой шлем:
— Кто это ущербный? Ты...
Я захлопнул забрало, чуть не прищемив его нос, так что офицер не услышал предназначавшихся ему эпитетов. Он смягчился и с усмешкой спросил:
— Трудновато тебе с ними, наверное? Вон какие задиры-то!
— Что поделать, результат системы воспитания. Нас же растят как орудие войны.
Полицейский опять вздохнул:
— До чего докатились... Но ты тоже должен меня понять. Я ничего не могу сделать. Вы же вляпались в настоящую уголовку. Ну сам посуди: как я могу помочь?
В этот миг киберам-полицейским удалось попасть по нашей машине. Заднее стекло с громким хлопком и чмоканьем разлетелось на оплавленные капли, и от шлема Змея откололись кусочки обшивки. Я крикнул офицеру:
— Для начала прикажите своим воякам брать нас живыми! А то они, очевидно, решили расправиться с нами.
— Да, это уже слишком! — сказал видевший все полицейский и отключился для переговоров с киберами.
Не знаю, успел
— Идиоты! Что вы делаете! — заорал мне сверху офицер.
Одновременно с его воплем я скомандовал пилоту катера:
— Стоп огонь! Марш на канонерку!
Сердце гулко застучало в груди, и скафандр вколол в мои вены дозу успокаивающего. «Как только я успел сообразить, что это катер с первой канонерки? — подумалось мне.— Ведь не останови я его вовремя, и пацан разнес бы все тут к чертовой матери».
Наш микробус затормозил около линкора, и пятерка сорвиголов кубарем посыпалась на абордажную палубу. Только мы успели задраить люки, как над нами пронеслось звено местных военных аппаратов. Я тут же приказал подняться на высоту в пять километров и включить защитное поле. Заметив мой маневр, киберы-пилоты открыли огонь. Через минуту, осознав бесплодность своих попыток как-нибудь уязвить наш линкор, они просто окружили корабль плотным кольцом. Спустя несколько секунд со мной на связь вышли командующий эскадрильей и начальник всепланетного полицейского управления.
— Что происходит, в конце концов? — грозно осведомились они в один голос.
Я подумал: "Вот дурацкий вопрос. Им же все уже доложили",— и тоже сделал удивленное лицо:
— То же самое могу спросить и я, господа. Почему мы подверглись нападению?
— Не надо строить из себя невиновного человека! — продолжала кричать на меня еле влезавшая в контуры экрана квадратная голова главного полицейского. — Ваши подонки уничтожили пять киберов и два броневика.
Я хотел было возразить, что мы взорвали только один броневик, но быстро догадался, что этот дядя тут же поймает меня на слове, и тогда уже не отвертеться. Поэтому я продолжил таким же недоумевающим голосом:
— Почему вы так решили?
— Есть неоспоримые свидетельства!
— Хорошо. В таком случае прекратите атаковать нас. Давайте успокоимся и разберемся во всем вместе.
Тут в разговор вмешался командир эскадрильи:
— Имей в виду, мы подняли на орбиту два боевых эсминца, так что вам не уйти.
Откровенно говоря, положение было плохое. Если бы сейчас в городе не было моих ребят, то я бы наверняка смог бы удрать. Но теперь, по всей видимости, дело дойдет до серьезного суда. Конечно, я понимал, что из моего экипажа они вряд ли кого-нибудь засудят. Но процесс может получить политическую окраску, а это чревато отзвуками в метрополии. Ведь кое-кому не нравится функционирование фабрики регенерации, да и само существование моих мальчиков для битья. Кроме того, в этой части вселенной еще не прошлись, так сказать, огнем и мечом орды инопланетных киберов. Поэтому местное население не видело в нас никакого проку. Если бы мои мальчики, к примеру, пришили бы несколько церберов на Лейтене 726, то там они отделались бы парой подзатыльников и клятвенными заверениями, вроде «простите нас, пожалуйста, мы больше никогда так не будем». Тамошние жители буквально молятся на нас, когда флотилии агрессоров угрожают расправой нескольким миллиардам человек.