Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
– Смотрю я на вас, Николай Алексеевич, и завидую вам: сколько в вас бодрости и жизнерадостности, никогда-то вы не унываете.
– И вам, дорогой Вильгельм Карлович, не советую.
– Чем вы меня сегодня огорчите? – ткнул Витгефт пальцем в папку с бумагами, которую принес с собой Матусевич.
– Я раз навсегда положил за правило – никакими бумажками не огорчаться и вас не огорчать: не стоят они этого. Сегодня только одна интересная бумажонка от наместника. Вот она! – Матусевич вытащил из папки коротенькую телеграмму и подал ее Витгефту.
– «Ввиду поступающих к нам сведений
– Вот так фунт! Что же мы ответим на эту телеграмму? – задумчиво спросил Витгефт.
– Ответ, по-моему, ясен: Стессель большая сволочь, и чем скорее его уберут из Артура, тем лучше.
– Нельзя, нельзя, так будет грубо.
– Я не говорю, чтобы дословно писать так, но…
– Как бы только Стессель не пронюхал об этом, а то совсем нам житья от него не станет!
– Бог не выдаст, Стессель не съест!
– Я подумаю, как ответить, – отодвинул бумаги Витгефт.
В это время вошедший вестовой доложил, что обед подан. Оба адмирала поспешили прервать свой разговор и направились к столу.
– Вы попробуйте это токайское, Вильгельм Карлович. Так и согревает желудок. А какой букет, только понюхайте! Нектар, а не вино! Специально вчера у Чурина старший приказчик для меня отыскал в подвалах, – перевел разговор Матусевич и, понюхав вино, с чувством выпил свой бокал. Витгефт последовал его примеру, мелкими глотками попивая вино. На лице его разлилась блаженная улыбка.
– Да, вы правы, Николай Алексеевич! Редкостное вино! – И оба адмирала валили себе еще.
После обеда адмиралы разошлись по ОБОИМ каютам, в одиночку выпить по чашечке черного кофе с ликером и всхрапнуть потом с полчаса в мягком кресле.
Уже совсем стемнело, когда Витгефт проснулся. Он сладко потянулся, разминая затекшие члены, взглянул в потемневшее по-вечернему стекло иллюминатора и встал на ноги. Было около девяти часов вечера.
«Однако заспался я сегодня», – подумал адмирал и позвонил.
– Попроси ко мне адмирала Матусевича, – приказал Витгефт явившемуся на звонок матросу.
– Есть! – ответил матрос и поспешил выйти.
Матусевич явился с проектом ответа наместнику на запрос о Стесселе.
– Мы можем очень насолить Стесселю, дав ему соответствующую характеристику на запрос наместника! – злорадно хихикал Матусевич.
Витгефт несколько раз внимательно прочел текст и задумался.
– По совести говоря, Стессель плохой генерал и плохой человек! – наконец задумчиво проговорил адмирал. – Но боюсь только, что сейчас во мае сильно чувство личной обиды. Нет, отложу дело до завтра! Там будет виднее.
– Надо отвечать немедленно! Ночью «Лейтенант Бураков» уходит в Инкоу, – напомнил Матусевич.
– Очень резко, Николай Алексеевич, у вас написано! Надо мягче и объективнее, чтобы не подумали, что я свожу со Стесселем личные счеты! – заволновался Витгефт. – Лучше ответим так: «По совести считаю, что у Стесселя нет твердой уверенности, что с помощью наличных средств он сумеет отстоять Артур, быстро меняет свои убеждения и настроения под влиянием обстановки и окружающих лиц. Авторитет имеет лишь
Глава шестая
В теплое солнечное утро Кондратенко вместе с Рашевским и Звонаревым приехал на Залитерную батарею. Борейко встретил генерала раскатистой командой «смирно» и доложил о проводимой им работе. Осмотрев укладку рельсов в бетой, Кондратенко остался очень доволен.
– Весьма остроумно. Было бы желательно по такому сооружению произвести опытную стрельбу из шестидюймовых мортир: если свод выдержит, значит, все в порядке! Прошу об этом Василия Федоровича.
– Совершенно излишне, ваше превосходительство. Такое сооружение раза в полтора прочнее обычного бетона, – вмешался Рашевский.
– Рельсы вы откуда достали? – осведомился Кондратенко.
– Из тупиков станции. Там валяется много старых и ржавых, – ответил Борейко.
– Весьма удачная мысль пришла вам в голову, поручик, – обернулся к нему генерал.
– Не мне, ваше превосходительство, а моим солдатам.
Кондратенко серьезно посмотрел на Борейко.
– Весьма ценно ваше умение прислушиваться к советам и пожеланиям солдат, поручик, – с чувством пожал руку Борейко генерал. – К сожалению, далеко не все офицеры понимают важность внимательного отношения к мнениям нижних чинов. Покойный адмирал Макаров разделял эту точку зрения, что было весьма лестно для меня! Ваше имя и отчество?
– Борис Дмитриевич.
– Благодарю вас, Борис Дмитриевич! Не сомневаюсь, что под вашим руководством батарея будет действовать образцово! Теперь же позвольте откланяться.
Поднявшись на горку, на обратном скате которой была сооружена батарея, Кондратенко стал в бинокль рассматривать лежащие впереди укрепления: Китайскую стенку, батарею литера Б, Куропаткинокий люнет и дальше форт номер два. На всех этих укреплениях копошились люди, вдоль идущих к ним дорог медленно ползли повозки со строительными материалами; у батарей Малого Орлиного Гнезда виднелась длинная лента белых рубах матросов, влекущих за собой на громадном лафете снятые с судов морские орудия. Вдали темной грядой синели подходящие к Артуру отроги Зеленых гор, а сзади, между сопок Скалистого Кряжа, мелькала лазурная гладь артурской бухты.
– Чертовски трудный для укрепления рельефа! – сокрушался Кондратенко. – Изволь фланкировать все мертвые пространства, которые здесь имеются! Для этого надо по меньшей мере тысячу орудий, а у нас нет и пятисот! Придется на каждом участке иметь противоштурмовые взводы полевых пушек в запряжке, чтобы бросать их, куда понадобится. Заметьте себе это, Сергей Владимирович, – обернулся генерал к Звонареву. – При встрече с Белым надо будет обсудить этот вопрос.
Затем все пошли на батарею литера Б. В отличие от Залитерной она была долговременной профили и сплошь бетонная. Жуковский, увлеченный примером Борейко, снял земляное перекрытие с бетона, сколол часть его и, перекрыв слоем рельсов, сверху забетонировал, что очень укрепило оводы. Все орудия были перекрыты сверху прочными козырьками, что делало батарею мало заметной спереди.