Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
– Спросите его, Василий Федорович, он с батареи литеры Б и, наверно, был свидетелем и участником ночной атаки, – вместо приветствия проговорил Тахателов.
– Была ли необходимость стрельбы на Залитерной позапрошлую ночь во время японской атаки? – обратился к Звонареву генерал.
– Своим огнем она спасла положение. Таково мнение и Гудимы и командира стрелков капитана Шметилло.
– Рапорт Гудимы я уже получил, а о донесении
Шметилло мне пока ничего не известно.
– Я же говорил, ваше превосходительство, что ему надо отдавать в
– Но он грубо нарушил все инструкции об открытии огня. Стольников прав, жалуясь на его недисциплинированность.
– Какая тут может быть дисциплина, когда японцы голыми руками забирают батарею! Молодец Борейко! Вы, Василий Федорович, как хотите, а я ему от себя скажу большой спасиба, – с кавказским акцентом проговорил Тахателов.
– Я знаю ваши неизменные симпатии к Борейко, вы всегда горой стоите за него.
– Говорю прямо – люблю, как сына! Пусть пьяница, скандалист, но все же лучший офицер у нас в артиллерии.
– Слов нет – Борейко прекрасный артиллерист, но крайне недисциплинирован, никогда не знаешь, что он выкинет.
– На войне надо считаться только с реальной обстановкой и действовать сообразно с ней. Она же ни в какие инструкции уложиться не может. Спасибо надо говорить Борейко, а не ругать его, – не унимался Тахателов. – Спасибо я не скажу, а ограничусь напоминанием о необходимости беречь снаряды. Стольников подал рапорт о болезни. Вместо него я назначаю Жуковского, который поправился. С Борейко они старые друзья. Перемещать же Борейко я просто боюсь. На Залитерной он прижился и сидит спокойно, на новом же месте тотчас начнет переделывать все по-своему. Хлопот с ним не оберешься!
– Что прикажете мне делать, ваше превосходительство? – почтительно справился Звонарев.
– Обратитесь, душа мой, к Варе. Она уже за вас получила все инструкции, – дружески похлопал прапорщика по плечу Тахателов.
– Прошу ко мне завтракать, благо уже наступил адмиральский час. Там я все и объясню, – пригласил Белый офицеров.
За столом, вспомнили, что сегодня день Сергия Радонежского и что, следовательно, Звонарев именинник. Варя захлопала от радости в ладоши.
– Я и забыл – у нас во второй и одиннадцатой ротах сегодня ротные праздники. Надо заехать их поздравить, – вспомнил генерал, – а пока выпьем за присутствующего именинника и пожелаем ему счастья.
– Вместе с Варей, – добавил Тахателов и захохотал.
Звонарев покраснел и взглянул на часы.
– Мне надо поторапливаться, – проговорил он. – Теперь рано темнеет.
Белый в двух словах объяснил Звонареву задание; выбрать позиции для батарей и найти наблюдательные пункты между Голубиной бухтой и деревней Яхуцзуй, что около укрепления номер пять Западного фронта.
– Участок занят отрядом капитана Романовского, штаб которого расположен в деревне Юдзянтунь Южный. Этот пакет передайте капитану, – закончил Белый.
– Вы-то зачем едете со мной? – справился прапорщик у Вари, когда они двинулись в путь.
– С
День выдался довольно теплый, ясный. Японские батареи, воспользовавшись улучшением погоды, начали усиленно обстреливать внутренний рейд и порт. Несколько снарядов упало около Артиллерийского городка.
– Придется ехать вокруг Пресного озера, чтобы миновать район обстрела, – решила Варя.
Миновав Старый город, они очутились в Новом городе. Здесь было тихо. Пользуясь теплым солнечным днем, публика, в большинстве раненые, прогуливалась по набережной. Среди гуляющих Варя и Звонарев увидели Вениаминова под ручку с Лолочкой. Прапорщик хотел было их окликнуть, но Варя ударила нагайкой его лошадь.
– Не смейте здороваться с ними! – грозно зашипела девушка.
Не позволила она своему спутнику и завернуть к дому Акинфиевых.
– На обратном пути полюбуетесь на вашу ненаглядную Наденьку, которая так эффектно натянула вам нос, выйдя замуж за вашего же друга! – иронизировала Варя.
Проехав мимо морского госпиталя, они свернули на дорогу, ведущую к Голубиной бухте. Здесь было тихо. По дороге двигались, скрипя огромными колесами, китайские арбы, тарахтели две-три военные повозки.
С моря тянул прохладный солоноватый ветер. Лошади, радостно пофыркивая, шли широкой рысью. Кубань, легкая и грациозная, красиво перебирала своими точеными ножками в белых чулочках. За ней следовал более крупный и тяжелый Дон, поекивая селезенкой.
Скоро Варя и Звонарев увидели перед собою деревню Юдзянтунь. У крайних домов, преграждая дорогу, стоял длинный стол, за которым сидело человек двадцать офицеров. Тут же рядом в канаве копошились денщики, откупоривая бутылки. Несколько поодаль песельники выводили какую-то залихватскую мелодию.
Заметив приближающихся всадников, сидевший на председательском месте полковник, в котором Звонарев узнал Ирмана, махнул рукой. Офицеры вскочили с бокалами в руках, хор грянул веселую песню.
Звонарев начал было придерживать лошадь, но Варя, ударив Кубань нагайкой, карьером понеслась навстречу расступившимся перед нею офицерам, птицей перелетела через накрытый стол и помчалась дальше. Дон тоже ринулся вперед и с размаху взял этот своеобразный барьер, причем Звонарев едва не вылетел из седла. Сзади раздались дружные аплодисменты.
Догнав Варю только за деревней, прапорщик сердито спросил:
– Что за фантазия пришла вам в голову брать с маху такие препятствия? Я чуть не упал и не покалечил Дона.
– Ну и чудак вы! Не ускачи мы, нас напоили бы допьяна.
– Я отказался бы от выпивки.
– Ирман приказал бы вам выпить, как старший в чине. И вообще отказываться страшно неприлично. Какой же вы тогда офицер? Мне было бы стыдно ехать с вами! А так вы против своей воли даже заслужили аплодисменты.
– Они предназначались вам, а не мне.