Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
– Эй, вставай, ехать будем! – подбежал к нему Вася.
Китаец вскочил.
Варя с Васей сели на переднюю банку [45] . Звонарев поместился сзади. Китаец оттолкнулся от берега и, ловко вращая весло, заставил лодку быстро двигаться вперед. Вася не спускал с него восхищенных глаз.
– Вот здорово-то! Я хотел было тоже научиться юлаюла, но у меня ничего не вышло, – проговорил он. – Я вчерась совсем собрался в Двадцать пятый полк. Есть там такая переодетая
[45]
Банка шлюпочная, гребная – доска для сидения гребцов, а также для придания шлюпке поперечной прочности.
– Мы знаем Харитину. Этот дядя находится на позициях рядом с ней. Он и расскажет ей про тебя все.
– Я сам с ним поеду.
– Я тебя туда не пущу.
Вася призадумался. Ему и хотелось побывать на самых позициях, где идет «настоящая война», но он боялся рассердить «тетю Варю».
Сахаров с трудом поднялся с дивана им навстречу.
– Я принесла лекарство, но вид у вас совершенно больной, вам надо немедленно же лечь в госпиталь, – сразу определила Варя. – Хотите, я сейчас это устрою?
– Говорят, в Красном Кресте благоустроеннее, чем у вас в Сводном госпитале? Лучше уход, питание и даже врачи…
– Просто они богаче нас, и у них все есть. Я могу сбегать и туда.
– Не смею вас беспокоить. Да, вас, кажется, можно поздравить? Сейчас заходил Гантимуров и сообщил, что сама Вера Алексеевна решила вас сосватать.
Звонарев удивленно посмотрел на Варю.
– Она вчера была у нас и говорила с мамой. Я решительно отказалась. Гантимуров внушает мне отвращение.
– Между нами говоря, я разделяю вашу антипатию к князю, да, кроме того, есть и другие обстоятельства, в силу которых я только приветствую ваше решение.
– Не секрет, какие именно?
– Именно секрет.
– Тогда прошу извинения. Мы отправимся устраивать вас в Мариинскую больницу Красного Креста.
– Хочу воспользоваться вашим присутствием и послать вашему батюшке короткую деловую записку. – Сахаров присел к столу. – Вот и все, – протянул он Варе маленький конверт.
– Быть может, Сергей Владимирович побудет со мной, пока вы будете в отсутствии? – попросил Сахаров.
– С величайшим удовольствием, – отозвался прапорщик.
Варя в сопровождении Васи ушла.
– Я не знаю, каков характер отношений между вами и мадемуазель Белой, но несомненно, что вы очень с ней дружны.
– Не больше.
– Пусть так. Я хотел вас предупредить, что у Гаятимурова наследственный сифилис. Он пытался и еще будет пытаться стать ее женихом. Как друг, вы должны обо всем предупредить Варю.
– Мне не совсем это удобно, я лучше передам это самому генералу.
– Я ему написал, но на всякий случай ставлю и вас в известность. Князь зарится на приданое
– Разве она так богата?
– Кое-что имеется. А князь вообще непорядочная личность. Многое я мог бы вам порассказать, да, к сожалению, вы редчайший гость у меня. Надеюсь, вы не забудете меня в госпитале?
– Постараюсь посещать вас возможно чаще, как только мне позволят обстоятельства. Варя же, конечно, будет вас навещать каждый день.
Раздался стук в дверь, и вскоре появился Фок. Сахаров болезненно скривился.
– Ужасно голова болит. Прошу, ваше превосходительство, извинить, что я не вышел вам навстречу, – приподнялся с дивана капитан.
– Сидите, сидите, Василий Васильевич. Вам нужен полный покой, – успокоил его Фок.
– Собираюсь ложиться в госпиталь Красного
Креста…
– И правильно сделаете! Я за последнее время довольно хорошо познакомился под вашим руководством с ведением дел Тифонтая и, если понадобится, могу временно заменить вас, приглядывая за служащими. Глаз у меня на жуликов и прохвостов острый. Недаром в жандармах служил!
– Буду благодарен. Этим вы мне окажете неоценимую услугу.
– Все на этом свете имеет свою цену в золоте – и жизнь, и честь, и совесть; все продажно, дорогой Василий Васильевич. Весь вопрос только в том, сколько что СТОИТ.
Возвращение Вари прервало разговор.
– Через час вас будут ждать в Мариинской больнице. Пока устроитесь в палате на двоих, а затем перейдете в одиночку. Я буду заходить к вам каждый день, а если понадобится, то и подежурю у вас.
– Не знаю, как мне вас и отблагодарить, милая барышня. Останусь вашим должником до самой своей смерти!
Варя и Звонарев откланялись.
Оставшись вдвоем с Сахаровым, Фок сразу изменил тон.
– Поскольку вы ложитесь в больницу, необходимо, чтобы все ваши связи перешли ко мне.
– Короче, вы хотите меня отстранить под благовидным предлогом? – едко усмехнулся Сахаров. – Так знайте же – если вы мне напортите в Артуре, то я в международной прессе раскрою вашу роль.
– Дорогой Василий Васильевич, да как у вас язык повернулся произнести такие слова! Я, быть может, и прохвост, но, во всяком случае, не дурак. Нет, милый друг, вы определенно больны, тяжело больны! Ложитесь в госпиталь, поскорее выздоравливайте, и мы еще много поработаем с вами вкупе и влюбе на общую пользу, – обнял Фок Сахарова за плечи.
Капитан исподлобья недоверчиво смотрел на своего собеседника, стараясь угадать, где кончается комедия и начинаются настоящие дружеские чувства к нему.
– Я хотел бы вам верить, ваше превосходительство, – наконец глухо произнес он.
– Дурак, дорогуша, тот, кто кому-нибудь или чемунибудь верит. Оставьте веру богомольным старушкам. Мы же, реально мыслящие люди, должны знать, а не верить, – с ударением на слове «знать» ответил Фок. – А теперь собирайтесь в путь-дорогу, – уже деловито проговорил он.