Портартурцы
Шрифт:
— Только тогда и хорошо, когда их много. Тогда можно спокойно спать. А одна не дает покоя.
— Саодес-ка, саодес-ка, — шумели офицеры.
Надвигались вечерние тени. Вдали гремели орудийные выстрелы. Японцы перед ночным штурмом подбадривали друг друга. Солдаты сидели молча и смотрели исподлобья. По небу плыли белые курчавые облака, внизу, в долине, зеленели деревья. Слева шумело море.
Штабс-капитан вертелся больше всех. Некрасивый и коротконогий, он кричал, поднимая вверх пачку открыток:
— Русский медведь! Мы тебя научим, как жить. Японец маленький, но у него в голове мнoro мыслей; русский большой и с пустой головой.
—
Штабс-капитан упал. Карточки разлетелись во все стороны. Офицеров осыпала шрапнель. И офицеры и солдаты припали к земле. Несколько секунд слышны были стоны раненых и умирающих. Майор прижимал правой рукой рану повыше колена. Он хотел крикнуть слова команды, но новая пара шрапнелей засыпала пулями солдат, прижавшихся к склону горы.
— Нас открыли! — крикнул один из поручиков и вскочил на ноги.
Штабс-капитан был мертв. Второй поручик беспомощно махал рукой.
Залпы в два снаряда били через каждые три секунды.
— За мной! — крикнул первый поручик, выхватив шашку — Вниз, в траншею!
6
Подполковник Нива вечером 7 сентября писал в штаб донесение: «После стрельбы из осадных орудий 6-го сентября была предпринята атака Длинной, но вследствие ужасного огня русских, продолжать атаку не было возможности. Около 7 часов подпоручик Хигуци со своей частью, используя скалы, пробрался на очень близкое расстояние и бросил в траншею неприятеля две бомбы. Кроме того, артиллерийским огнем у юго-восточного угла возвышенности были сделаны наконец две бреши. Мы начали движение. Неприятель вдруг открыл по наступающим ужасный огонь из пулеметов и ружей; со всех южных батарей брызнули ракетами. С южной стороны горы Хай-су-шан нас встретил сильный фланговый ружейный огонь. Подойдя на двести метров к первой стрелковой траншее, штурмующий отряд, состоявший из двух рот, лишился более половины своего состава.
В два часа дня 7-го сентября бой достиг высших пределов. Девять рот под огнем храбро бросились на неприятеля. В 6 часов 30 минут утра отряд, напрягши все силы, снова двинулся вперед. Он перешел вторую траншею и достиг юго-западной угловой части горы. После жаркого боя ручными бомбами был взят участок находящейся здесь стрелковой траншеи. Отряд снова начал движение на вершину горы, но, ввиду сильного противодействия неприятеля, цели достигнуть не мог и был принужден отступить к прежнему месту расположения. Сообщение с тылом было прервано неприятельским огнем. Затаив в душе злобу к врагу, мы пока вынуждены находиться в выжидательном положении и, по-видимому, на длительное время».
7
— Вот и началась наша боевая жизнь, — сказал штабс-капитан Ясенский, собрав вокруг себя солдат своего взвода. — Дело предстоит серьезное. Мы отступили с Длинной. — Все свои усилия японцы направят на Высокую. Длинная оставлена нами, ибо нет смысла терять доблестных защитников на второстепенных укреплениях. Они уже сыграли свою роль барьеров, о которые разбился не один вражеский полк. По последним сведениям, у подошвы горы собралось огромное количество японцев, и даже с полковыми оркестрами. Скопище неприятеля нельзя разогнать орудиями фортов. Складка местности слишком глубока и открыта лишь с нашей стороны. Нам поручено выгнать оттуда японцев. Дело очень трудное. Наши пушки надо продвинуть по открытому полю. Сможем ли мы это сделать? Мы должны это сделать!
В 12 часов ночи того же числа в
«Ввиду того, что с позиций у деревни Лютзятунь (южной), с которой взвод стрелял накануне, складка местности, укрывшая японцев, обстреливалась неудовлетворительно, я решил избрать позицию несколько севернее. Для того чтобы произвести выезд возможно скрытнее, орудия были обмотаны соломой, и выехали только в коренной запряжке. Прислуга шла вразброд стороною. Несмотря на то, что площадь, по которой пришлось продвигаться взводу, была отлично видна японцам с Угловой и Сигнальной горки, они дали нам почему-то выехать беспрепятственно. Вероятно, все их внимание было поглощено Высокой или же наши орудия были приняты ими за двуколки китайцев, постоянно собиравших здесь траву.
Около пяти часов мы открыли огонь по японскому резерву и так удачно, что первый же снаряд дал поражение. Японцы, считавшие себя в безопасности и, очевидно, ждавшие темноты, чтобы одним ударом покончить с Высокой, в паническом беспорядке бросились бежать. Но, выбежав из мертвого пространства, все они попали под огонь орудий форта № 5 и укрепления № 5, которые и довершили поражение резерва.
Сразу же после наших первых выстрелов японские батареи стали разыскивать местоположение взвода. Пока они пристреливались, мы выпустили пятьдесят три снаряда и без потерь вернулись на место постоянной стоянки. К счастью, в этот день отсутствовали неприятельские канонерки, иначе взводу пришлось бы плохо, так как позиция, с которой он стрелял, была засыпана в предыдущие дни восьмидюймовыми снарядами и много их лежало неразорвавшимися».
Глава восьмая
1
— Язва на нашем форту разрастается, — говорил собравшимся в каземате офицерам поручик саперной роты Дебогорий, откомандированный в помощь полковнику Рашевскому. — А знаете откуда идет начало? В один из августовских штурмов на гласисе форта остались японцы и окопались там. Им нужно было закрепить за собою захваченное и установить постоянную связь с резервами. И они пошли сапой назад. От крепости к себе! Кто поверит — маленькая августовская царапина! А через два месяца — колодцы и начало галерей к нашим бетонным покрытиям. Кто их знает, может быть, уже есть подкопы и глубже, чтобы взорвать весь форт?!
Недавно прибывший на форт зауряд-прапорщик Марченко, георгиевский кавалер, пожал плечами. Высокого роста, широкоплечий, бородатый, он был известен гарнизону форта по прежним боевым делам на вольных позициях.
— Надо было не отдавать японцам редуты, раз на них рассчитывали строители-инженеры. Обстрелов к подступам нет. Кто-то навредил, а мы расхлебывай…
— К сожалению, такие опорные пункты, как редуты № 1 и № 2, не были подготовлены к жестокой бомбардировке и непрерывному натиску врага.
— Что ж, по-вашему, отдать японцам и форты? Немного рановато, — усмехнулся Марченко.
— Об этом не может быть и речи. Будем действовать. В первую очередь необходимо выяснить, как глубоко вгрызся враг у нас под носом.
— Что говорят специалисты из комиссий, которые по ночам часто собираются здесь?
— Единого мнения нет.
— И не будет, потому что ни черта не видно, как прижались враги за гласисом.
— Вылазку, вылазку надо, — вздохнул Дебогорий. — А так, пока мы спорим, червяк подгрызется под форт и все мы полетим вверх тормашками.