Портрет моего мужа
Шрифт:
– Или ты, - Сауле упала в низкое кресло и, сев боком, перекинула ноги через подлокотник.
– Чем не жертва?
– Всем.
– Ты забавная... уже не плебейка, но еще не эйта, что бы там ни говорилось. Самое оно... так что, на твоем месте, я была бы осторожней.
– К счастью, каждый из нас на своем месте.
– Девочка огрызаться научилась? Мило... раньше ты была упоительно беспомощной, только и умела, что глазками хлопать да удивляться...
...в общем, ужин прошел в теплой и родственной атмосфере.
...тело перенесли в ледник.
То есть, лед из подвала давным-давно исчез, сменившись полудюжиной чеканных пластин. В остальном здесь стало разве что почище. А так - тот же камень, черный, отесанный грубо.
Крюки, на которые цепляли туши.
Полки.
Столы.
Узкие, длинные, покрытые толстым слоем металла. На таких удобно разделывать мясо, и куском такового казалась девушка. Тело ее успело окончательно окаменеть, и даже покрылось тонким пухом инея.
– Неприятно, - Мар поежился.
Он никогда не любил подземелий, как-то слишком уж отчетливо ощущал над собой всю эту груду камня над собой. Да и холод переносил с трудом. Пальцы разом леденели, утрачивая чувствительность, кровь будто бы загустевала...
– И только?
А вот Кирис чувствовал себя слишком уж бодро.
И зло.
– А что ты хочешь еще услышать?
– Что завтра здесь появятся дознаватели. Нормальные дознаватели, облеченные соответствующими полномочиями. И что они перетряхнуть этот остров, если понадобится, до последнего камня.
Мар поморщился.
– Не сейчас.
Ответ был ожидаем, но все равно заставил стиснуть зубы. Но Кирис не сдержался.
– А когда? Сколько их должно умереть, чтобы ты, наконец, позволил...
Мар отдает предпочтение светлым костюмам. Но сегодня он выбрал тонкий галстук черного цвета. Знак траура?
Прихоть.
От Ильдиса пахло туалетной водой, воском и табаком. Немалым состоянием, размеры которого и Кирис наверняка не знал. Спокойствием. Уверенностью, что и на сей раз все будет именно так, как Марун задумал. И потому движения его по-прежнему неторопливы, взгляд слегка рассеян, будто думает он о чем-то, явно к убийству отношения не имеющему.
– Погоди. Я понимаю твое волнение... и гнев, - Мар коснулся руки, и это легкое прикосновение погасило гнев.
– И полагаю, что ты прав... это кто-то из наших... Юргис?
– Гадать можно бесконечно.
– Йонас не оставил бы следов. Не с его возможностями, ты же знаешь.
– Если бы не захотел, чтобы ее нашли. Прости, но твой сын... вгоняет меня в дрожь.
– Не одного тебя...
Мальчишке не повезло, а еще не повезло Мару, поскольку у него имелись свои планы. И теперь, глядя на сына, он морщился, наверняка пытаясь планы переиграть, но... с богами не спорят.
...не потому ли он вспомнил о первой жене, что Лайма
Надеется получить нормального наследника?
Мысль об этом Кирису категорически не понравилось. Настолько, что пришлось сделать усилие, чтобы успокоить пламя. Он заставил себя не думать - Эгле тоже немолода, да и силы в ней недостаточно, чтобы удовлетворить запросы высокого эйта - и вернулся к телу.
Он успел его изучить.
Подробно.
Кривоватые мизинцы. И вросший ноготь на большом пальце левой ноги. Нарыв уже прорвался, а сейчас ноготь посинел. Он помнил пару тонких шрамов чуть повыше щиколотки и родинку под коленом. Белесые бедра и все еще мягкий живот.
Руки с их мозолями, выдававшие, что девушка, несмотря на красоту - мертвая, она была, пожалуй, красивей живой - не принадлежит к благородному сословию.
– Тогда остаются двое. Ты или Юргис.
В лицо вот Кирис заставлял себя смотреть. И тонкая полоса ткани, которой он прикрыл глазницы, не спасала. Напротив, мертвая будто обрела способность видеть.
Мертвые могут видеть.
И возвращаются.
Если, конечно, им помогает море.
– Я?
– Мар отвернулся от тела. Но в этом его жесте не было ни отвращения, ни страха.
– Просто мне начинает казаться, что я плохо тебя знаю.
Кирис вытащил сухой листок из спутанных волос девушки.
– Я тебя спас, - сухо напомнил Мар.
– Я помню.
– Я прикрыл твой зад. Я не позволил тебя повесить. И потом, когда ты оказался на улице, не отвернулся...
– И я тебе за это благодарен.
– Я дал тебе новый дом. Работу. Свою сестру...
– Вот за нее я не очень тебе благодарен.
Это было почти шуткой. И Мар понял, поддержал, даже изобразил улыбку, но взгляд остался прежним, холодным, изучающим.
...а ведь Ильдис превосходно разбирается в устройстве цеппелинов, как и в том, для чего используют черное масло. С силой он обращаться умеет, и активацию способен провести без особого труда.
Но для чего?
Не то, чтобы у него вовсе нет причин избавиться от Кириса, скорее уж Мар не привык марать руки.
– Послушай. Я понимаю тебя... мне тоже бесконечно жаль эту девушку. Я прослежу, чтобы ее семье выплатили компенсацию. И чтобы убийца не ушел от наказания. Но... мне нужно время. Всего лишь немного времени...
Он говорит мягко.
И голос привычно окутывает, убаюкивая. А старый камень, спрятанный под рубашкой, столь же привычно прилипает к коже. К вечеру очередной ожог останется, но... к ожогам Кирис привык. К голосу, кажется, тоже, поскольку искушения поддаться почти нет.
– Ты же знаешь, что в ближайшие полгода будет тихо... и стало быть, время есть...
– Если мы не ошиблись.
– Ты лучший дознаватель из тех, кого я знаю. И если ты оказался бессилен, то что говорить об остальных?